ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ
с гр-ном ГРОЗДЕВЫМ Василием Ивановичем (по сцене рекламировался "2[?] гросси", в СССР "3 Гросси"), по национальности болгарин, 1914 г.рождения, родился в г.Краснодаре, Черноморск.пер.49, образование среднее и 10-месячные курсы речного политехникума. Женат три раза: первый раз в 1935 г. на артистке балета Винник Лидии Ивановне. От нее остался сын, сама умерла после родов. Второй раз женился в 1941 г., женился на артистке драмы Земляковой Клавдии. Во время войны она работала в госпитале, сейчас никаких сведений о ней не имеет, осталась беременной. Сейчас живет с артисткою балета Асламовой Валей. Сошелся в Германии, когда работал с ней в группе "Коричневая утка". Прибыл из американской зоны оккупации Германии 28.2.49 г.
С детства мечтал стать артистом, много занимался в спортивных коллективах гимнастикой и всегда участвовал в художественной самодеятельности. До 1928 [?] года учился в школе-семилетке в г.Краснодаре. С 1928 по 1930 г. учился в ФЗУ. В 1930 г. работал в трамвайном депо чернорабочим, а вечером учился на курсах по подготовке в речной политехникум. С 1932 г. работал инструктором физкультуры в Табакинституте и клубе трамвайщиков. С 1933 [?] г. вечером выступал от союза работников искусства и одновременно занимался в спортивном обществе "Динамо". Вечерами ходил в цирк и тренировался вместе с Виктором Ступницким и Жоржем Ивановым (что и составляло "3 Гросси").
На соревнованиях в городе Пятигорске занял первое место по гимнастике по первой группе. Летом 1936 и 37 г.г. работал культмассовиком на курорте в г.Геленджике (Сочи). Зимой 1936-37 г.г. работал на курорте в Гаграх, зимой 1937 и в начале 1938 г. переехал в Краснодар и проработал в Краснодарской опере, летом 1938 года снова в Геленджике. С осени 1938 г. и до призыва в армию работал в Сочи, в санатории Химиков культмассовиком и одновременно в концертной группе.
23 июня 1941 г. призван в Советскую армию и служил в 28-й горно-стрелковой дивизии в комендантском взводе (Коростинское направление) в личной охране генерал-майора Новикова (172 или 174 армия). Отступали из-под Коростеня на Киев: под Киевом в районе детского туберкулезного санатория держали оборону. 16-17 сентября получили приказ отойти от Киева через железнодорожный мост. Отходили на Борисполь.
Между Борисполем и Барышевкой в лесу генерал объявил, что мы в окружении и приказал нашему взводу прикрыть дамбу у Борисполя. При попытке прорваться по дамбе немцы подожгли наши машины. Мы стояли в болотистом лесу, где и заняли круговую оборону.
В нашей группе было три человека. Старшим был мл. лейтенант (фамилии его не помнит).
Утром 21 сентября 1941 г. из болота вышли в лес, так как получили приказ пробираться в Сталино и собираться в Райвоенкомат. Около одного хутора (названия не помнит) нарвались на мотоциклистов и сдались в плен.
Один день были в лагере Барышевка (около Борисполя, Киевск. обл.), после чего переехали в Дарницу (под Киевом).
Основная масса пленных работала на полях, копали картошку, я работал в гараже. Под видом ремонта машины на улице вышел из мастерской с инструментами и убежал из лагеря (в сентябре 1941 г.).
Шел через Полтаву на Сталино: по дороге часто забирали в маленькие лагеря, но из них было очень легко уйти, и я всегда уходил.
Пройдя Сталино, направился в Таганрог, по дороге остановился работать в к/х "Соревнование" и работал до 31 декабря 1941 г.
31 декабря 1941 г. ушел в Николаевку, так как был предупрежден старостой, что 2-го [?] числа утром будет немецкая облава. В Николаевке не нашел работы и пошел на Мариуполь. Между Бердянском и Мариуполем, в Красном поле, с разрешения старосты остался работать в колхозе им.Ильича и работал с 15 [?] января по 30 мая 1942 г. (выдана справка, что работал добросовестно).
В сентябре [очевидно, оговорка] м-це в село пришел украинец в офицерской форме (немецкой), на фуражке была старая русская кокарда, и предложил мне записаться в добровольческую освободительную армию Украины, от записи я отказался. Тогда офицер позвал начальника полиции (фамилии начальника полиции и вербовщика не знает) и они вместе стали угрожать, что если не запишусь в армию, то как партизана посадят в лагерь или в тюрьму. Я обратился к немецкому коменданту села (фамилии не знаю), который вызвал вербовщика, избил его и выгнал, а мне приказал работать в деревне.
В мае 1942 г. староста получил разнарядку на отправку людей в Германию, и я после происшествия с начальником полиции, решил записаться добровольно.
31 мая 1942 г. прибыли в Бердянск, посадили в полицию за проволоку. После просмотра [?] получил направление в Саксонию.
Наблюдая за выходом из лагеря, я заметил, что один из наших прошел в ворота, предъявив записку врача часовому (направление на рентген, который находился в другом помещении через улицу). Я воспользовался этим, сам написал записку и по ней убежал из полицейского участка.
В городе встретил Енютина Григория (из Сочи, знаком с ним по комендантскому взводу дивизии, вместе служили. В Сочи был директором ресторана (поплавка) в санатории "Кавказская Ривьера" ).
Пошли с Енютиным Г. к его приятелю (фамилии не знает), который жил по Дмитровской ул., д.1 [?], там меня переодели и пошли наниматься работать в зеленый театр "Варьете", директором которого был Жилин Федор и его жена (опереточные артисты). В этом театре я работал акробатом с мальчиком Толей Калинченко. Его привели мне как физкультурника, делающего стойки на руках.
Енютин устроился в администраторы выездной группы по селам (состояло 16 человек).
В августе 1942 г. из театра ушел вместе с Енютиным, потому что директор Жилин все деньги забирал себе, а нам давал только подачки на питание.
Прошли через Таганрог, Пле[нрзб] на Азов и оттуда на Краснодар, где двое суток прожил у родных. Видя, что семья едва живет, решил идти за фронтом, чтобы попытаться пройти через линию фронта к своей армии. Не доходя станции Псырской (между Туапсе и Белореченской) нарвались на полицейский пост, который направил нас на работу к крестьянам. Через полтора-два месяца я решил навестить родных и отнести кое-какие продукты, скопленные в деревне.
Енютин остался в деревне, я пошел вместе с военнопленными, которые просили меня провести до Краснодара (пленные были при обозе немцев ездовыми и убежали).
В Краснодаре пошел в театр "Варьете", там секретарь-женщина (фамилии не знает), познакомился с артистом Михайловым Алексеем, который был страшим труппы. В труппе был артист Петкин (Коварский) Николай, 1909 года рождения, из Краснодара, который пел антисоветские частушки. После того, как Михайлов запретил ему это делать, он (Петкин) сам взял документы и уже как старший повел всю труппу на Украину. В Херсоне мы с Костей Тевелевым пытались взять у него документы по-хорошему, но когда он не отдал, мы пришли к нему на квартиру, избили его и силой взяли документы, после чего трое (Гроздев, Костя Тевелев и Сурченко Анатолий) стали работать самостоятельно.
Когда немцы отступали, мы также отходили все дальше на Одессу. В Одессе встретился с Енютиным, у которого были родственники в Одессе. Жили на Московской ул. 73-79.
По приказу немцев вывезли на вокзал и погрузили в эшелон для отправки в Германию.
В декабре м-це 1943 г. привезли в Берлин (адрес распределительного лагеря не помнит) и в нем был 12 дней.
Всех артистов направляли в учреждение "Венета" [Винета] и устроили просмотр номеров. Просматривала Тамара Веракса (балерина из Киева) и немец Флегер. Меня и Тевелева определили в труппу, которая называлась "Коричневая утка". В эту же труппу была зачислена Валя Асламова, с которой я сошелся по работе и живу как с женой.
Художественный руководитель труппы Макренский Иван Антонович из Харькова (сейчас в американской зоне в гор. Риденбург).
Администратором труппы был немец Панцер Виктор Петрович.
В 1944 г. я написал письмо в Болгарию дяде по адресу Болгария, гор. Тарно [так!], село Присово - Гроздев Стефан Григорьевич), который достал там документы о моем родстве с ним и направил в Консульство. 3 [?] августа 1944 г. получил визу на въезд в Болгарию, возбудил ходатайство на въезд Вали Асламовой, как моей жене. Пока шла переписка, в Болгарию не стали пускать, ввиду военных действий Советской Армии на территории Болгарии.
В труппе "Коричневая утка" у нас начались ссоры с Залевским Семеном Андреевичем (работал от Краснодарской эстрады в 1937 г., а сам из Харькова) и его женой Орловой Татьяной (фамилия по сцене, а настоящей фамилии не знает). Сейчас они оба живут в американской зоне оккупации в г. Меминген (40 км. от Аугсбурга).
Орлова считала себя дворянкой и всегда гордилась, что ее сын служит в войсках СС (фамилии сына, где он сейчас – не знает).
В Гамбурге я отказался выступать в клоунаде, за что хотели арестовать, но когда я показал болгарский паспорт, меня сразу освободили.
Будучи в г.Избург [Вюрцбург?] (недалеко от г.Нюрнберг), труппа попала под бомбежку и часть артистов потерялась. Сопровождавший труппу немец (фамилии не помнит) отвез в село Фишбах (в 32 км. от г.Бомберг [Бамберг]) и поселил на работу к бауэру. Сам хозяин (фамилии не знает) был в плену в СССР и вернулся в 1947 г. (работал с марта по июнь 1945 г.)
В июне 1945 г. разрешили артистам соединяться в труппы и делать выезды по городам и селам. Мы вдвоем с Валей Асламовой заключали договоры с директорами цирков, с администраторами трупп и просто с дельцами по договоренности, давали черные концерты, т.е. без разрешения сервиса, за что могли дисквалифицировать.
Работали в городах: Мюнхен, Аугсбург, Штуттгардт [Штутгарт], Байройт, Кавбойер [Кауфбойрен], Гальфенбург [?], Ганновер, Гамбург.
За весь период пребывания в американской зоне оккупации очень часто собирался ехать на родину, но все откладывал до будущих дней. Причиной этому было то, что когда уходил в армию в 1941 году, жене сказал, что если после войны через год не прийду домой, то значит можешь выходить замуж и не ждать меня. Вот это и задержало меня на год, так как я жил и работал с Валей Асламовой, не хотел бросать женщину, с которой так много перенесено страданий и лишений.
Первые годы – 1945-46 г.г. очень трудно было с выездом, так как на сборных пунктах руководили военнопленные, где была сплошная пьянка и очень часто жители лагеря без суда расправлялись со всеми, в ком заподозрят старосту или полицейского или "власовца". Валя пешком идти не могла. А потом пошли такие слухи, что всех, кто приезжает в СССР, репрессируют. Да и не хотелось возвращаться совершенно оборванным, решили хотя бы немного приодеться. И знали, что пока есть Миссия, можно в любой момент выехать. А вот когда услышали, что Миссия закрывается, мы все оставили, что было и выехали.
Жизнь артистов в зоне.
Артистов в американской зоне много, в большинстве случаев проживают на квартирах по городам: Мюнхен на Лайме, Гамбург – адреса не помнит, но кажется в лагере, Штуттгардт [Штутгарт], - Цуфенхаузен, Регенсбург – в лагере есть труппа артистов.
В зоне работают артистические труппы:
1. Белорусская труппа – в лагере Силенбух [Зиленбах?], руководит композитор Куликович из Минска (со слов артистов был орденоносцем в СССР)
2. Казачий ансамбль (казачий хор) – руководителя не знает. 18-20 человек, приезжали в Аугсбург (там работает Кондрец Семен из харьковского театра оперы и балета).
3. Труппа Немирова до 20 человек – в Мюнхене, Ронделхоспитальштрассе 2/0.
4. Кавказский ансамбль при турецком лагере (около Нюрнберга), там Анатолий Сурченко.
В Мюнхене была "Синяя птица", возглавлял ее режиссер Елин, директором – какой-то старый эмигрант.
5. Балетная труппа в Мюнхене Подлесного Георгия, новая
6. Украинский драматический театр Блавацкого, в Зорне [?] Казерне, г. Аугсбург, руководитель – бывший директор оперного театра в гор.Львове.
7. Ансамбль бандуристов при лагере "Ингольштатт" [Ингольштадт], руководит Божек [Божик].
Абсолютное большинство артистов влачит нищенскую жизнь. Для артистов ничего не стоит подобрать окурок в зале, на улице, так как сигареты имеет не каждый артист.
Для того, чтобы получить работу, необходимо зарегистрироваться в организации "Сервис" (аналогично культпросвету). Агентства этой организации находятся в Аугсбурге, Нюрнберге и почти во всех крупных городах.
"Сервис" записывает номер, с которым выступает артист и направляет его в труппу, кочующую по городам, или посылает на определенный срок в театр, за это артист платит 6% заработанных денег, а в театре еще высчитывают всевозможные налоги и на руки получает артист не более 50% причитающейся суммы за концерт.
Большинство артистов занимаются выступлением на "черных" концертах - это такие концерты, когда какой-либо делец, может быть и не артист, а просто коммерсант, договаривается с начальником клуба за определенную плату дать концерт. По договоренности подбирает номера и уславливается с артистами, где встретиться. Артисты, давшие "черный" концерт, после выступлений получают деньги и уезжают. Если представитель "Сервиса" узнает о концерте, то имеет право закрыть клуб и деквалифицировать артистов, но обычно кончается тем, что начальник клуба дает представителю "Сервиса" взятку и этим дело кончается.
Артисты между собой часто подразделяют всех перемещенных на две категории: первая - это люди, которые в чем-то виновны перед родиной. Сами не едут и других останавливают. Вторая называется "Дунька" (это мужчины и женщины), которые держатся за приобретенные тряпки и, боясь за утерю их, не едут домой на родину.
Отношение к артистам разных национальностей, проживающих в зоне, неодинаковое, как со стороны американцев и англичан, так и со стороны жителей лагеря.
За последнее время особенно усилилось притеснение русских артистов и артистов, показывающих жизнь в России. В 1948 году просматривали программу Немирова и сняли номер "Русская деревня".
В английской зоне перед выступлением труппы Немирова в одном из сержантских клубов 14-15 сентября 1948 года также сняли танцы "лезгинку" и "Русская деревня".
В 1948 году в октябре м-це я как обычно пошел в украинский лагерь Ансбаха [?] и за то, что я говорил по-русски меня туда не пустили.
В 1946 [?] г., выступая в Мюнхене в Функказерне (из этого лагеря выезжают завербованные в разные страны, нам запретили вести программу на русском языке, а потребовали ведения программы на немецком языке.
В 1948 г. в июне месяце, выступая от немецкого агентства "Лев", в СС Казерне, меня заставили второе отделение вести на немецком языке или на украинском.
В 1947 г. в январе м-це меня и Валю Асламову агентство Аугсбург "[нрзб]" [нрзб]штрассе 18/2 [?] заставили выступать в холодном помещении, подобие открытой сцены, где пол был даже покрыт инеем. После этого выступления целый год не мог работать, так как заставляли выступать на этой сцене, а я не согласился. А достаточно только не подчиниться агентству или не исполнить контракт, как всем агентствам зоны будет сообщено и строго определенное время не получишь работы (эта блокада может длиться годами).
Американцы от артистов не требуют классики. Наоборот все номера классического порядка на сцену не выпускают, а требуют и высоко оплачивают вульгарщину и разврат. До концерта и после артисты должны участвовать в попойках с американцами. Считается хорошим концертом такой, когда выступают раздетые мужчины и женщины. В условиях, на которых разрешают давать концерт, требуются номера обязательно с раздетыми женщинами ("Штриб Шау" [стрип-шоу]).
В 1948 году мы участвовали в "черном" концерте вблизи Ашафенбурга в американском офицерском клубе и перед концертом нам заявили, что американцы требуют "Штриб Шау" (т.е. выступать раздетыми). Мы на это не согласились, тогда артист немец Лео Бэйль из Аугсбург, Регерштрассе 78, нам рассказал, что на днях в этом клубе выступали артисты, начиная от пианиста и кончая конферансье – раздетыми. За это американцы платят в десять раз больше.
Очень часто это предлагали труппе [выпущено публикатором] и он, чтобы больше заработать, включал номера немецких артисток для "Штриб Шау".
В гор. Батольц [Бад-Тольц] Гроздев сам встретился с выступлением одной труппы под руководством старой русской эмигрантки (балерина, фамилии не помнит), которая выступала в центр зала среди американцев совершенно раздетой (это было осенью 1946 года).
Такие требования американцев к артистам положили определенный отпечаток на самих артистов и на содержание их программ выступлений. Сам руководитель труппы [выпущено публикатором] приглашает [американских офицеров] на квартиры и устраивает попойки. Под этой маркой устраивает контракты на выступление труппы. Сам он имеет на квартире телефон, грузовую машину – "газик" 1,5 тн., и на ней развозит артистов своей труппы (до 20 человек).
Артист [выпущено публикатором] специально уходит из раздевалки, когда к его жене приходит американец и усаживает ее к себе на колени.
В июле 1948[?] года давала концерт [выпущено публикатором] (она хорошо говорит по-английски и часто дает "черные" концерты) в американском клубе в [нрзб] (40 клм. от Мюнхена), в программу всегда включает номера "Штриб Шау" и всегда рассказывает об этом с особым удовольствием, восхищаясь угощениями.
Артист Виноградов Борис, из Родловского [Радловского] театра, по его заявлению снимался в кинофильме "Аринка" в роли машиниста. Сейчас постоянно ходит пьяный.
Пьянство и разврат среди артистов наблюдаются очень часто. Сейчас Гроздев знает целую группу артистов-педерастов, как например [выпущено архивом и публикатором].
Артист [выпущено архивом] получает муку от немца за то, что с ним живет и продает ее. Сейчас добивается всевозможными взятками и подкупами должности балетмейстера Мюнхенского театра.
Американцы для удовлетворения своих прихотей каждую субботу и часто в обыденные дни посылают большой автобус в лагеря Гаузштеттин в Аугсбурге и в [нрзб] специально за девушками, которых привозят в клубы офицеров, сержантов, солдат для попоек.
Для американца ничего не стоит на улице отобрать понравившуюся ему женщину от мужа, который ничего не смеет сказать. Есть случаи, когда сами немцы посылают своих жен в офицерские клубы на вечера, для того, чтобы они принесли оттуда сигарет или окурков.
Артисты, собираясь на частных квартирах, часто вспоминают о родине, и многие из них высказываются за возвращение на родину. Особенно такие артисты как [выпущено публикатором], Виноградов Борис, [выпущено публикатором].
Положительную роль по возвращению артистов на родину могут сыграть письма уже возвратившихся артистов из тех мест, где они работают,
Беседу записал майор [подпись] Зуев
23 марта 1949 г.
Вместо послесловия