Чуть не половина перепечаток сопровождается такими комментариями и эпитетами, которые неприемлемы не только из этических, но даже из эстетических соображений. Мне неприятно то, что я их фактически инициировал. За это я хотел бы извиниться.
В той половине комментариев, которая еще приемлема, самый часто звучащий упрек: якобы очевидная конъюнктурность С.Алексиевич. Как часто бывает, люди охотно придумывают простую схему для объяснения сложных вещей и ею ограничиваются.
Этой схеме я хотел бы противопоставить контрпример, взятый также из советских времен.
Сразу оговорюсь, что материал собирался из открытых источников на живую нитку, конечно, для более детальной проработки темы необходима работа с архивами и очевидцами тех событий.
Речь пойдет о первой книге С.Алексиевич. Вот что сказано по этому поводу в официальной биографии:
Я же сначала предоставлю слово самой С.Алексиевич, которая в различных интервью несколько раз описывала историю с запретом своей первой книги.
Из интервью журналу "Театр" (1987):
- Тяжело пережили?
- Как вам сказать... Тогда - конечно. Да и как иначе? Первая книга, и с ней - все надежды. Сейчас вспоминаю об этом спокойно. Перечитала недавно, и первая мысль - сегодня я написала бы об этом иначе.
- Неужели изменили точку зрения ?
- Нет. К ребятам, которые уезжают из деревни, отношусь по-прежнему. Не хочу их винить. Уверена, когда в деревне будет не хуже, чем в городе, с дорогами, транспортом, снабжением и главное - с духовным микроклиматом, никто уезжать из села не захочет. Да и зачем? Так что взгляд мой остался прежним, а вот написать об этом можно сегодня убедительней, резче.
Из интервью журналу "Столица" (1991):
- Как у всех И не печатали.. Был такой зав. Идеологическим отделом ЦК КП Белоруссии Савелий Павлов. Вызывал меня Целый час разговаривали. Просил кое-что поменять в одном моем произведении. Когда он посмотрел его еще раз, то искренне удивился "Как же так, вы ничего не изменили?" Он думал, что, поговорив со мной час, когда я прожила уже 30 лет, можно что -то изменить! Эта самоуверенность меня просто потрясла. Здесь есть что-то от шаманства: бросил идею — и оголтелый народ кинется все выполнять и повторять.
Из интервью "Белорусской деловой газете"(2004):
- С секретарем ЦК КПБ по идеологии Савелием Павловым. Он вызвал меня еще тогда, когда я написала самую первую книгу - "Я уехал из деревни". Правда, у нее печальная судьба - ее набор был рассыпан, она так и не вышла ни в "Немане", ни в "Новом мире", хотя я и получила телеграмму, что книгу напечатают. Мне даже прислали из Москвы на вычитку гранки. Однако позже сообщили: "Был звонок из вашего ЦК. Мы были вынуждены снять вашу книгу с номера". Не скажу, что я долго переживала. Я была молода и сильна и быстро переключилась на работу над второй книгой - "У войны - не женское лицо"...
К той нашей первой встрече Савелий Павлов подготовился — у него было целое досье на меня. Например, рассказал мне о звонке одного из секретарей райкома партии, с которым я, будучи еще корреспондентом "Сельской газеты" и находясь в командировке, как-то ужинала. Этот секретарь остался в ужасе от моих представлений о жизни, поэтому и позвонил Павлову: что это за журналисты у нас работают?! Да и сам Павлов в конце концов спросил: "Откуда вы такая взялись в нашей стране?!" Как будто меня с Марса подбросили! Он долго пытался понять, что именно я подразумеваю под словом "правда", и все объяснял мне политику партии в деревне, место журналиста в стране. А уже в окончание разговора сказал: "Идите и приходите через три месяца с новым вариантом книги" ["Я уехал из деревни"]. Но что я могла поменять? Только улучшить книгу художественно. И когда пришла снова, Павлов негодовал: "Я два часа на вас потратил, и вы ничего не поменяли, а заставили меня еще раз это перечитывать!". Что я могла ответить? Только то, что живу уже тридцать пять лет, много читаю и не могу измениться за три месяца. [...]
... Я думала, что останусь без работы, что мне негде будет публиковаться. В "Немане" был поднят вопрос: как я, не коммунистка, могу возглавлять отдел?! Но, во-первых, менялись уже сами времена. Во-вторых, думаю, спас меня Макаенок - он был сильной фигурой, с ним считались. К тому же он был литератором и не был трусом… Впрочем, сегодня я ни с кем не хотела бы сводить счеты. Вы, кстати, первый журналист, кому я рассказала о Павлове. Я никогда не хотела и не хочу делать на этом себе капитал. Просто я хочу сказать, что нельзя приукрашивать ту нашу жизнь. Мы все в то время где-то сдавались. Эта система развращала всех, практически все были конформистами в той или иной степени. И даже люди честные. Да и я не только осталась работать в "Немане", но и сама же потом делала купюры в собственной книге.
Из интервью газете "Народная воля"(2009):
Надо заметить, что по интервью не очень просто установить примерную дату описанных разговоров с Савелием Павловым. Если из двух первых создается впечатление, что дело действительно происходит в 1976-1977 г.г. (как и написано в биографии), то в третьем назван возраст "тридцать пять лет", что отбрасывает нас в начало 80-х. С другой стороны, в нем же упоминается редактор "Немана" А.Е.Макаёнок, который покинул свой пост в конце 1977 г.
Попробуем подойти к установлению примерной даты с другой стороны. 29 октября 1976 г. Г.Попов записывает в дневник:
Здесь нужно небольшое отступление. В феврале 1978 г. Алесь Адамович выступал в Минске на всесоюзном совещании, посвященном военной документалистике, где сказал, в частности, что современная литература в долгу перед женщинами-фронтовичками:
Очевидно, после неудачи с "Неманом" Адамович предложил Алексиевич отправить переработанный (сокращенный?) вариант книги "Я уехал из деревни" в "Новый мир". Вспоминает ответственный секретарь журнала Г.Резниченко:
Писательница взяла десятки интервью и у тех, кто еще считал, что свое счастье они найдут в стенах городских квартир, и у тех, кто в этом уже разочаровался
Мы подготовили рукопись к печати. Но в самый неподходящий момент, когда номер был готов к отправке в набор, позвонил в редакцию куратор журнала из отдела пропаганды ЦК КПСС А. Гаврилов. Он, не вдаваясь в подробности, сказал:
- У вас идет статья Алексиевич. Так вот, Владимир Николаевич Севрук против ее публикации.
- Такая интересная вещь, - возразил я. - Нет никаких оснований не печатать ее.
- Ему звонил Павлов, заведующий отделом пропаганды ЦК КП Белоруссии, из Минска, он считает, что статья вредная, против политики партии.
Севрук с ним согласился. В.Карпов, узнав о звонке из ЦК, не встал на защиту "Перекрестка". Он даже не позвонил Севруку, и статья в набор не пошла.
K чести Адамовича, он не сдался. Уже после журнальной публикации отрывков из "У войны - не женское лицо" в 1984 году, он, воспользовавшись успехом книги, пытался легитимировать и дебютную работу Алексиевич.
Но природа своего требует, ищет в человеке. И человек ищет ее - природу - вокруг себя, тоскует об утерянном так, что и радость приобретаемого не всегда в радость. Об этом - литературно-документальное исследование Светланы Алексиевич, где прослежены судьбы деревенских девчат, ребят, уехавших из деревни в город ("Вопросы литературы", июнь 1984 г.)
Итак, подведем итог. Рассказ С.Алексиевич о запрете ее первой книги в целом подтверждается независимыми источниками. Нет особых сомнений в том, что, прояви она больше гибкости, внеся исправления в указанном Савелием Павловым духе, она бы сумела ее напечатать. Таким образом, тезис о сугубой конъюнктурности С.Алексиевич этим примером наглядно опровергается. Известный советский конформизм у нее без сомнения был, в чем она и сама признается в интервью. По ее словам, он окончательно исчез лишь после того, как она побывала в Афганистане.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →