"Я счастлив и горд что нахожусь среди соотечественников, борющихся за родину. Благодарю вождя русской колонии Ю.Л. Войцеховского, давшего мне возможность здесь, в вашей прекрасной столице, обратиться к Западной Европе с призывом к борьбе против большевизма.
Прямо из советской страны, через линию фронта, я перешел в ряды бойцов за культуру против советских варваров".
Простирая руку к стоящему у трибуны знамени, проф. Гротов клянется, до последнего издыхания, биться против угнетателей России.
Далее, он яркими красками рисует, что принес большевизм русской культуре, достигшей до революции подлинного расцвета и давшей мировой науке столько славных имен.
Еще в первые годы революции пали жертвами советского террора крупнейшие ученые: в Петербурге: проф. римского права Б.В. Никольский, государственного права – Н.И. Лазаревский, географ Вл. У. [так!] Таганцев; в Киеве: проф. Армашевский, Флоринский, Цитович; в Ростове: видный физик Колли.
Таковы лишь наиболее крупные имена.
Обрисовав планомерный разгром всех отраслей науки, проф. Гротов останавливается на процессе Академии Наук, на трагической судьбе академиков С.Ф. Платонова, Н.И. Лихачева, Н.К. Любавского.
Вкратце изложив свои терзания по тюрьмам и концлагерям, проф. Гротов рассказывает трагическую судьбу погибшего в концлагере на его глазах от чахотки лучшего специалиста по истории Бельгии, В.А. Бутенко, супруга которого покончила с собой.
Есть ли в России ученые? – вопрошает оратор.
Да, есть, есть много талантливых, одаренных ученых, отвечает проф. Гротов; но заниматься научными исследованиями могут лишь те, кто склонил колени перед Сталиным; нельзя написать ученого труда даже хотя бы по медицине или астрономии, не воздав хвалу "отцу родному" Сталину, не клянясь в предисловии в верности марксизму-ленинизму.
Но клятвой не усыпить мрачной подозрительности жидо-большевистских палачей, дрожащих от страха перед собственной тенью; они продолжают расстреливать таких ученых, как один из творцов лизатотерапии проф. Казаков, как замученный в ГПУ академик Вавилов.
Русская наука ожидовела, - восклицает проф. Гротов.
В Академии Наук царят жиды: Бах, Галеркин, Йоффе, Неманов, Бернштейн.
В медицине – процветают в Москве: Лурье, Вейсброд, Невзпер [так!]
В истории – Тарле, Молок, Зусман, Волин.
В скульптуре – Машуер.[так!]
В живописи – Бродский.
В музыке – композиторы Дунаевский, братья Покрасс, Блянтер, критик Браудо, серия исполнителей – сталинские лауреаты: Гольдштейн, Ойстрах, Гилельс, Хейфец.
В поэзии – Пастернак, Багрицкий, Инбер, Лившиц.
В прозе – Эренбург, Вирта, Гросман.
Это не значит что жиды талантливее русских; это значит что им везде оказывается преимущество и они затирают русских. Ужас не в этих вожаках жидовства, а в хищной стае жидов, которая заполняет всю печать, литературу, театры, кино.
Что такое жидовское влияние?
В медицине – высокий идеал служения врача больному сменился его эксплуатацией в качестве объекта наживы или ученых опытов;
В истории – заплевало наше великое прошлое, а теперь, спасая свою шкуру, жиды прячутся за вел. князя Александра Невского или Суворова;
В искусстве – полный упадок;
В музыке – нет новых русских напевов, погибла церковная музыка, хоровое искусство; царят джаз-банды и крикливые мелодии жидовских композиторов.
Трагична судьба русских интеллигентов, которые прошлые зимы рыли окопы, мерзли и мокли, гибли от непосильного труда или шли на убой на фронт.
Проф. Гротов сам перешел линию фронта, идя навстречу пулям освободителей своих, зная, что вслед засвищут советские пули.
Он не одинок – многие уже переходят в стан освободителей России, но их нельзя назвать, ибо их семьи в кровавых лапах Сталина и его жидовской клики.
"Во имя культуры, - заканчивает проф. Гротов, - во имя науки, во имя распятой и терзаемой четверть века России, во имя европейской культуры и грядущих поколений, заклинаю вас принять участие в последнем бою за культуру против жидовского большевизма, грозящего вам рабством и кровавым варварством" 2
Сергей Викторович Сигрист родился в Санкт-Петербурге 7 (19) октября 1897 г. Его отец, Виктор Фердинандович Сигрист (1856-1916) 6 был известным бальнеологом. В феврале 1917 года Сергей Викторович закончил Императорское Училище Правоведения.7 Годы гражданской войны
Сигрист провел в Петрограде, живя в кругу семьи в большой квартире на Сергиевской улице. Служил он в Историко-экономической секции Петроградского отделения Центрархива, которой руководил Е.В. Тарле. На этой работе Сигрист приобрел вкус к историко-юридическим исследованиям – предметом его особого интереса стала история дипломатии с точки зрения международного права... С начала 1920-х гг. Сигрист много преподавал в петроградских вузах (в том числе в Университете и в Политехническом институте), а также занимался собственными научными исследованиями под руководством Тарле. Основным местом работы Сигриста в 1930 г. был Ленинградский промышленно-экономический техникум.8
Сигрист входил в т.н. Кружок молодых историков.9 М.П.Лепехин указывает в качестве первого выступления Сигриста в печати статью "Русская дипломатия и Балканский Союз 1912-1913 гг", опубликованную в издававшемся С.Ф. Платоновым и Е.В. Тарле сборнике "Русское прошлое" 10. На самом деле, была, как минимум, одна более ранняя публикация: в №2 журнала "Экономическое Возрождение" за 1922 г. была напечатана статья "Международные гарантии уплаты государственных долгов" 11 (посвященная в том числе вечнозеленой теме введения финансового контроля над Грецией). В 1924 году вышла первая книга Сигриста "У порога Великой войны: Балканы, как очаг европейских столкновений"Основанная на доскональном изучении опубликованных к тому времени источников, эта книга отличалась строгим построением, лаконичностью и доступностью изложения; сугубо описательный характер повествования исключал какую-либо категоричность суждений. Анализ непосредственных причин Великой войны в целом следовал антантофильской концепции Тарле; действия Сербии были описаны достаточно объективно, однако провокационная роль России в балканских событиях 1910-х гг. совершенно игнорировалась. (Сигрист лишь осторожно намекнул на "потворство русского посланника в Белграде Н.И. Гартвига великосербским амбициям"). В целом же Сигрист пришел к выводу о том, что основной причиной Великой войны явилось, прежде всего, столкновение австрийских и российских дипломатических интересов, и при этой дуэли великие державы играли роль секундантов.12
За первой книгой последовала вторая - "Внешняя торговая политика СССР в международных договорах" (1927), а также ряд статей.13 Жил С.В.Сигрист в Ленинграде по адресу ул.Чайковского, 58.14 Его успешная карьера специалиста по международному праву оборвалась в 1930 году, когда он был арестован по т.н. "делу Академии Наук". С.Ф.Платонов, Е.В.Тарле и другие обвинялись ОГПУ в заговоре с целью свержения Советского правительства.15 Полугодом позже его мать направляет М.И.Калинину следующее письмо:Председателю ВЦИК.
Гр-ки Наталии Васильевны Сигрист
Убедительно прошу об ускорении следствия, к которому привлечен сын мой Сергей Викторович Сигрист, арестованный 4-го февраля в Ленинграде и находящийся в 3-м корпусе кам. 21 в ДпЗ. За почти полугодовой срок его невиновность следствием, наверное, уже установлена. Сын мой с юных лет страдает туберкулезом легких, почему и был всегда освобожден от военной службы, в прошлом году имел серьезное заболевание горловых связок, хворал неврастенией, что дает мне опасение, что еще более продолжительное заключение может навсегда лишить его трудоспособности, тогда как он является постоянным кормильцем семьи. Ввиду сего позволяю просить об ускорении следствия, что послужило бы к скорейшему освобождению моего сына и дало бы ему возможность вернуться к его трудовой жизни. Гр-ки Наталии Васильевны Сигрист
Наталия Сигрист.
16/VII, ул.Чайковского, 58.16Как раз в мое время сидела в тюрьме и целая группа ленинградских профессоров, доцентов и академиков во главе с проф. Тарлэ и академиком Платоновым. Их вина состояла в том, что они недостаточно приспособились к режиму и скептически относились к пятилетке. На тюремном жаргоне всю эту группу называли “академики”. Они находились на особом положении, которое проявилось уже в том, что среди неполитических групп только они получали, например, политпаек. В моей камере сидели два представителя этой группы, директор Пушкинского Дома Беляев и доцент университета по истории международных договоров С. [...]
Другой представитель “академиков” был доцент С. – человек советской формации. В его мировоззрении все было ясно: новый советский тип государства в России он принимал как незыблемый факт исторического развития. Он прекрасно был знаком с историей международного рабочего движения. Но при всем том мне пришлось отмечать в его миросозерцании полное отсутствие того, что, мне кажется, составляет душу социализма: чувство своей кровной связи с низшими классами общества. Даже находясь в тюрьме, С. не был враждебно настроен к советскому строю, все его помыслы были сосредоточены на том, как бы снова занять подобающее ему положение в этом новом строе. С. наверное вернулся после пятилетки на свое прежнее место и ходит сейчас в “беспартийных большевиках”. Из таких людей рекрутируются самые надежные кадры советского бонапартизма.17
М.П.Лепехин пишет:Другой представитель “академиков” был доцент С. – человек советской формации. В его мировоззрении все было ясно: новый советский тип государства в России он принимал как незыблемый факт исторического развития. Он прекрасно был знаком с историей международного рабочего движения. Но при всем том мне пришлось отмечать в его миросозерцании полное отсутствие того, что, мне кажется, составляет душу социализма: чувство своей кровной связи с низшими классами общества. Даже находясь в тюрьме, С. не был враждебно настроен к советскому строю, все его помыслы были сосредоточены на том, как бы снова занять подобающее ему положение в этом новом строе. С. наверное вернулся после пятилетки на свое прежнее место и ходит сейчас в “беспартийных большевиках”. Из таких людей рекрутируются самые надежные кадры советского бонапартизма.17
[Сигрист] 10 февраля 1931 г. был приговорен к 5 годам ИТЛ с последующим поражением в правах на 3 года и этапирован в Свирьлаг. После скитания по карельским лагерям и пересыльным пунктам осенью 1931 г. его направили на строительство Беломорканала. После частичного удовлетворения ВЦИК поданного Сигристом прошения о помиловании оставшийся срок заключения был заменен ему ссылкой в Кузбасс. На строительстве Кузнецкстроя Сигрист пробыл до своего освобождения в 1936 г. Пораженный в правах, он не имел права жительства в 10-ти крупных городах. К этому времени семья Сигриста попала в т.н. "Кировский поток" - массовую высылку из Ленинграда в 1935 г. лиц дворянского происхождения после убийства Кирова. По неподтвержденным сведениям, семья Сигриста проживала в Казани: именно там в 1942 г. эвакуированный Тарле вручил его матери свою надписанную Сигристу свежеизданную патриотическую брошюру - для отправки тому на фронт. Сам же Сигрист до войны проживал, так же, как и его брат Алексей, на Северном Кавказе – в Ростове-на-Дону и менее крупных городах. Будучи мобилизован в 1941 г., Сигрист служил в нестроевых частях как ранее судимый.18
Сведения о скитаниях по лагерям даются на основании мемуарных публикаций самого Сигриста:В феврале 1931 в этапном вагоне был направлен в Карельские лагеря. В марте прибыл на Лей-губу, был на Май-губе; в июне 1931 попал на Шавань, р. Вонца. Осенью 1931 – на Беломорканале; в марте 1932 находился в лагере на Медвежьей горе; но на Пасху 1932 – уже в ссылке в Кузнецкстрое, поднадзорный.19
остальные данные требуют некоторых уточнений. В марте 1938 года мать Сигриста пишет еще одно прошение на имя Калинина:
Прошу разрешить проживание в пределах Московской области сыну моему Сигристу Сергею Владимировичу, который постановлением Коллегии ОГПУ от 7 февраля 1933 г. освобожден от отбывания ссылки с правом свободного проживания по всему СССР. С тех пор он никаким взысканиям не подвергался, восстановлен в профсоюзе с 1933 г. и честно работает экономистом сначала в Средволгострое в г.Ярославле, а с 1935 г. в г.Казани. Ныне жена его ходатайствовала о разрешении ему ввиду болезни сына проживать на 42 км Ленинской ж.д. в только что построенной зимней даче ее отца проф.А.К.Шенка, но получила отказ, что видно из прилагаемого заявления. Прошу разрешить сыну моему совместное проживание с женой и больным ребенком на 42 км дабы не разбивать их семейную жизнь.
Наталия Болтовская-Сигрист.
Москва, 1-й Неопалимовский переулок, д.14/6, тел.Г 169-94 20Теперь становится понятным адресат прошений Н.В.Сигрист. Дело в том, что
осенью 1889 года Миша Калинин надолго покидает Верхнюю Троицу: с семьей Болтовских, к которым поступил "мальчиком для домашних услуг", он уезжает в Петербург.22
Несколько лет Калинин жил в Санкт-Петербурге в семье инженера путей сообщения Дмитрия Петровича Мордухай-Болтовского (1842-1911), младшего брата сенатора Василия Петровича Мордухай-Болтовского (1841-1915). Очевидно, автор прошений Наталья Васильевна была дочерью Василия Петровича, соответственно, племянницей Дмитрия Петровича и таким образом была знакома с Калининым с детства. В своих мемуарах Сигрист упоминает Калинина в таком контексте:М .И.Калинин сказал одному хлопотавшему об арестованных: "Партия должна была нанести удар Академии, чтобы добиться ее подчинения. Поэтому мы прибегли к арестам"23
Возможно, именно благодаря знакомству с председателем ВЦИК ИТЛ в приговоре Сигриста был в 1932 г. заменен ссылкой, а в 1933 г. условной (без права проживания в некоторых местностях) свободой.Скорее всего, прошение Н.В.Сигрист было удовлетворено, потому что 2 сентября 1941 г. С.В.Сигрист был призван Куйбышевским РВК г.Москвы24. В качестве адреса жены, Елизаветы Алексеевны Шенк указана "ул. Чаплыгина, д.2, кв. 6", по всей видимости, Сигристы жили у ее отца, известного военного врача Алексея Константиновича Шенка (1873-1943)25.
По данным военкомата Сигрист пропал без вести в июле 1942 года. Сам он после войны рассказывал об этом так:
Убежав из рядов штрафного батальона, в котором находился, как бывший политрепрессированный по "Делу Академии Наук", при его отступлении через Ростов 8/21 июля в праздник Казанской Иконы Пресвятой Богородицы, я три дня скрывался в рабочей семье в Нахичевани, пригороде Ростова на "железнодорожной Линии" (укрывавшие меня хозяева были уклонившиеся от эвакуации железнодорожники, потом работавшие на восстановленной немцами железной дороге на Матвеев Курган и дальше на Запад). В праздник равноапостольной Княгини Ольги 11/24 июля 1942 года я встретил авангард словацкой дивизии генерала Туранича, первые разведчики которой появились в Нахичевани. Вскоре, с единомышленниками, найденными мной в освобожденном от большевизма городе, я основал газету "Голос Ростова", которая выходила с 1 августа (дальше все даты по новому стилю) по 4 февраля 1943 года. В ночь на 5 февраля, в 13-ую годовщину моего ареста по "Делу Академии Наук" покинул бомбардируемый весь день авиацией Ростов, на который наступала с юга армия генерала Гречко, а с северо-востока - армия генерала Борисова и после разных перипетий оказался через 9 дней в Кировограде, где оригинально сотрудничал в местной газете "Кировоградски Висти": диктовал мои статьи по-русски, а редакционная машинистка их писала по-украински.
Однако через 3 дня меня вызвали в Мелитополь, куда добрался 13-го марта попутными автомашинами через Днепропетровск и Запорожье, а оттуда поездом. Меня звали в редакцию "Мелитопольского Края”. Ясным солнечным утром прибыл в Мелитополь, где познакомился с редактором - талантливым журналистом Борисом Николаевичем Ширяевым, эвакуированным с семьей из Ставрополя, где он редактировал "Ставропольский Край", и его заместителем Кривичем‚ эвакуированным из города Святой Крест (по-большевицки Прикумск). Работал с ними до июня, одновременно выступая с литературными лекциями в городском театре и выезжая в окрестные села на праздники ликвидации колхозов и передачи земли в частную собственность крестьянским семьям.
В июне меня вызвали в Симферополь при одновременном предложении выступать с лекциями против коммунизма в Бельгии, ибо среди всех знакомых журналистов нашего антисоветского мира в Симферополе и Мелитополе... я был единственным, который мог выступать с публичными лекциями по-французски. Таким образом я оказался в Брюсселе, где познакомился с обоими братьями Войцеховскими, из коих Сергей Львович возглавлял эмиграцию в Варшаве, а младший Юрий, стрелявший в свое время в советского торгпреда в Варшаве Лизарева и отбывший за это тюремное заключение, возглавлял эмиграцию в Брюсселе (он был потом убит советскими террористами в том же Брюсселе в конце 1944 года)...
Моим дебютом было выступление в Спортпаласе Брюсселя перед 12-тысячной аудиторией совместно с Юрием Львовичем Войцеховским‚ власовскими офицерами Беловым и талантливым поручиком Н. С. Давиденковым, впоследствии погибшим неполных 30-ти лет в советском концлагере после выдачи в Лиение-Шпитале.26
Среди ответственных редакторов "Голоса Ростова" Сигрист не значился.27 В "Мелитопольском крае" он публиковался под псевдонимом "С.Нестеров"28, а в поднемецкой русскоязычной печати на Западе выступал уже как "проф.Гротов"29. Впрочем, подробный анализ военных и послевоенных статей Сигриста требует отдельной обстоятельной публикации. Укажу лишь, что если статьи военных лет в большей части носили резко антисемитский характер, то после войны акценты, разумеется, изменились, и акад.Тарле перестал именоваться "вожаком жидовства"30:Однако через 3 дня меня вызвали в Мелитополь, куда добрался 13-го марта попутными автомашинами через Днепропетровск и Запорожье, а оттуда поездом. Меня звали в редакцию "Мелитопольского Края”. Ясным солнечным утром прибыл в Мелитополь, где познакомился с редактором - талантливым журналистом Борисом Николаевичем Ширяевым, эвакуированным с семьей из Ставрополя, где он редактировал "Ставропольский Край", и его заместителем Кривичем‚ эвакуированным из города Святой Крест (по-большевицки Прикумск). Работал с ними до июня, одновременно выступая с литературными лекциями в городском театре и выезжая в окрестные села на праздники ликвидации колхозов и передачи земли в частную собственность крестьянским семьям.
В июне меня вызвали в Симферополь при одновременном предложении выступать с лекциями против коммунизма в Бельгии, ибо среди всех знакомых журналистов нашего антисоветского мира в Симферополе и Мелитополе... я был единственным, который мог выступать с публичными лекциями по-французски. Таким образом я оказался в Брюсселе, где познакомился с обоими братьями Войцеховскими, из коих Сергей Львович возглавлял эмиграцию в Варшаве, а младший Юрий, стрелявший в свое время в советского торгпреда в Варшаве Лизарева и отбывший за это тюремное заключение, возглавлял эмиграцию в Брюсселе (он был потом убит советскими террористами в том же Брюсселе в конце 1944 года)...
Моим дебютом было выступление в Спортпаласе Брюсселя перед 12-тысячной аудиторией совместно с Юрием Львовичем Войцеховским‚ власовскими офицерами Беловым и талантливым поручиком Н. С. Давиденковым, впоследствии погибшим неполных 30-ти лет в советском концлагере после выдачи в Лиение-Шпитале.26
1 - см. о нем публикацию два рапорта и две судьбы
2 - "Парижский вестник", №56, 10.07.1943, С.2
3 - Лепехин М.П. "О первом эмигранте «второй волны» и о последнем эмигранте «первой волны». (Необходимые уточнения)" // Journal of Modern Russian History and Historiography, Vol. 4, Issue 1, 2011, С. 31–129
4 - "Российское зарубежье во Франции", Т.1, 2008, С. 435. Та же неточность в Базанов П.Н. Издательства и издательские организации русской эмиграции: 1917-2003 гг. 2005, С.123
5 - Отмечу, что это указывалось и до публикации Лепехина, см. например, Левинская И.А. Русские фашисты на Дальнем Востоке и в США // Национальная правая прежде и теперь: Историко- социологические очерки. Ч.1, 1992, С. 168 (с неточностями); Захаров В. В., Колунтаев С. А. Русская эмиграция в антисоветском, антисталинском движении (1930-е — 1945 гг.) // Материалы по истории Русского освободительного движения. Вып. 2. 1998, С. 119; Тименчик Р.Д. Анна Ахматова в 1960-е годы, 2005, С.429; Тартаковский А.Г. (науч.ред.) Россия и российская эмиграция в воспоминаниях и дневниках, Т.4, Ч.2, 2006, С.488; Равдин Б.А. Памятка читателю газеты "Парижский вестник" 1943-1944 // Vademecum. К 65-летию Лазаря Флейшмана, 2010, С.484.
6 - Дата смерти дана, исходя из названия статьи Грибанов, Э. Виктор Фердинандович Сигрист. [Терапевт. К 50-летию со дня смерти]. Терапевт. архив, Т. 38, Вып. 12, 1966.
7 - Пашенный Н.Л. Императорское Училище правоведения и правоведы в годы мира, войны и смуты. Цит. по интернет-публикации.
8 - Лепехин, указ. соч.
9 - см. подробнее Штакельберг Н.С. Кружок молодых историков и "Академическое дело" // In memoriam: Исторический сборник памяти Ф. Ф. Перченка, 1995, С.19-86.
10 - Сигрист С.В. Русская дипломатия и Балканский Союз 1912-1913 гг., Русское прошлое, № 3, 1923, С. 52-69. Приводится по Лепехин, указ. соч.
11 - доступна электронная копия.
12 - Лепехин, указ. соч.
13 - укажу лишь некоторые: "Австрия в эпоху мировой войны" // Анналы, т.IV, 1924; "Пиратство в китайских водах и попытки международной борьбы против него" // Морской сборник, №3, 1928; "Обычаи воздушно-морских операций на основании практики мировой войны" // Морской сборник, №10, 1928; Советское право в полярных пространствах // Рабочий суд, №13, 1928; Советские рабочие за границей и их правовая охрана. // Рабочий суд, №17, 1928.
Отмечу, что и в 30-е г.г. и после войны статьи и книги Сигриста цитировались советскими правоведами и историками.
14 - Список абонентов Ленинградской городской телефонной сети. 1927. С. 455
15 - см. подробнее Перчёнок Ф.Ф. Академия наук на "великом переломе" // Звенья. Вып. 1, 1991. С.163-235.
16 - ГАРФ, Ф.78. Оп.1. Д.380.
17 - Цилига А. В Ленинграде. // Современные записки , Т. 66, 1938. С. 339-340. Приводится по Лепехин, указ. соч.
18 - Лепехин, указ. соч.
19 - Комментарий Д.Гузевича к публикации "Полицейский отчет 1948 года «La colonie russe de Paris» («Русская колония в Париже») // Диаспора: Новые материалы, Cб. VIII. 2007, C. 594-595.
20 - ГАРФ, Ф.78. Оп.1. Д.672.
21 - Список абонентов Московской городской телефонной сети. 1939. С. 206. Укажу следующие послевоенные публикации А.В.Сигриста, отражающие, очевидно, его перемещения: Материалы к характеристике нарушений обмена в организме раненых при шоковых состояниях. [Прага], 1945; Кумыс и основы кумысолечения. Свердловск. 1948; Курс лекций по органической химии: Для студентов- медиков. Махачкала, 1955; Обмен веществ при психических заболеваниях. Сборник статей под ред. проф. А.В.Сигриста, Москва, 1959.
Отмечу, что А.В.Сигрист был женат на другой дочери А.К.Шенка - Наталье Алексеевне. Они похоронены в Москве на Введенском кладбище.
22 - Михаил Иванович Калинин: краткая биография. 1975, С.10.
23 - Ростов А. Дело четырех академиков. // Память. 1981. Вып.4. С.471
24 - ЦАМО, Ф.58. Оп.18004. Д.741. По ОБД Мемориал.
25 - Список абонентов Московской городской телефонной сети. 1939. С. 255. На тот момент улица еще называлась "Машков переулок".
26 - Ростов А. Пять покушений. "Наша страна" (Буэнос-Айрес), №1827, 03.08.1985, С.2
27 - "...редакторами были В.Г. Простетов (в августе-сентябре 1942 г.), В. Попов (в октябре-середине декабря 1942 г.) и С. Усов (с середины декабря 1942 г. по февраль 1943 г.)" в Мовшович В.Е. Очерки истории евреев на Дону. 2006. С.137. Возможное предположение, что "С.Усов" был очередным псевдонимом Сигриста, неверно, см. "Погромный листок в Ростове редактировал С. Усов, которого до войны изгнали из редакции областной газеты Колхозная правда за пьянство" в Калинин А. Две тетради. 1979, С.71.
28 - В доступной мне неполной подшивке газеты удалось выявить лишь две статьи: "Еще о смоленской бойне [о Катыни]" (19.05.1943) и "Приключения двух советских маршалов [о Тухачевском и Тимошенко]" (22.05.1943). Публикация в "Голосе Крыма" "Памяти русских ученых: [воспоминания о скончавшихся в блокадном Ленинграде профессорах Н.П.Андрееве и Б.М.Энгельгарде]" (07.07.1943), вероятно, тоже является перепечаткой из мелитопольской газеты.
29 - лишь одна рецензия на оперу Штрауса "Ночь в Венеции" в "Новом слове" (29.09.1943) подписана "С.В.Нестеров".
30 - Беломорцев С. Большевизация Академии Наук. "Посев" (Лимбург), №46(285), 18.11.1951, С.11-12.
31 - М.П.Лепехин сообщает, что в Италии Сигрист "женился на вдове своего сокамерника" Антэ Цилиги, с которым когда-то столкнулся в Ленинградском ДПЗ, Лидии Сигрист.
Тут двойная путаница. Во-первых, как любезно указал уваж.
Az Nevtelen А.Цилига умер лишь в 1992 г.Во-вторых, как любезно указала уваж. Софья Тимофеева (
nenyk), Лидия Сигрист была не супругой, а двоюродной сестрой С.В.Сигриста и носила эту фамилию с рождения (см. ее студенческое дело в ГАРФ Ф. Р5765. Оп. 2. Д. 837):Родилась в 1900-м, жила и училась в Петербурге, в 1917-м поступила на 1 курс юрфака университета, но была вынуждена бежать вместе с матерью от большевиков - т.к. служила сестрой милосердия; в 1918-м она - в Самаре, сестра милосердия в чешских войсках и у Каппеля; в 1919-20-м - в Томске, служит в Красном Кресте, вновь поступает в университет, но, проучившись один курс, снова вынуждена бежать. К 1922 году Лидия с матерью добираются до Праги, где она продолжает учебу на Русском юридическом факультете. В 1925-м выходит замуж за Дмитрия Баскакова и становится Сигрист-Баскаковой. В 1926 году бросает учебу на последнем курсе и уезжает из Праги.
32 - А. Вместо венка. "Наша страна" (Буэнос-Айрес), №1915, 11.04.1987, С.4