II. Перевод доклада обербургомистра города Калинин, подполковника белорусской армии Ясинского
1. Особенности пропаганды в России.
C 1917 года русский народ по воле своих властителей-коммунистов питался не столько хлебом и другими продуктами, сколько разного рода пропагандой. И теперь русские люди в Советском Союзе практически не могут обойтись без этой пищи. Это обстоятельство должно знать руководство любой страны, ведущей войну с Советским Союзом. Только тогда можно противопоставить советской пропаганде столь же сильную и действенную контрпропаганду, чем облегчить задачу армии и сохранить десятки тысяч солдат.
2. Условия для успеха пропаганды.
Чтобы контрпропаганда достигла своей цели, ею должны заниматься сотрудники, знающие уклад жизни страны, опасения, надежды, дух ее жителей. Лишь таким путем листовки, воззвания, агитки затронут потребности населения, вызовут гнев и отвращение к правителям, побудят к неповиновению и сопротивлению. Особенности советского режима требуют особых качеств для ведения контрпропаганды. Не каждый русский годится для этого, а русские люди, которым советское государство знакомо лишь по газетам и книгам, нанесут лищь ущерб этому делу. Пропагандист должен хорошо знать советские законы, особые постановления и распоряжения, а также устройство советских ведомств, так как все это дает материал для листовок. Во-вторых, он должен постоянно получать новости из СССР, а также новейшие распоряжения правительства, чтобы незамедлительно отвечать на них по радио, через прессу и листовками. Последние следует выпускать для армии и гражданского населения. В последнем случае надо быть особенно осторожным, чтобы они вызывали не хохот, а действительно затрагивали потребности читателя. Их следует нацеливать не на всех, а на определенные группы людей - крестьян, рабочих, солдат, интеллигенцию или они должны быть посвящены определенному закону или постановлению правительства, например закону от 25 июня 1940 года о принудительном труде или постановлению о тюремных сроках за прогул работы. В редких случаях можно обращать призывы и ко всему населению Советского Союза. Однако, в них, если речь заходит о несвободной жизни в целом, следует выделять какую-то одну ее сторону: положение с продовольствием или террор НКВД, займы, налоги и сборы или в конце концов повседневную ложь советских правителей. Эти темы настолько обширны, что на каждую можно написать десяток актуальных и достающих до сердца листовок. В-третьих, немецкая контрпропаганда в СССР может стать особенно действенной, если в одном из воззваний ясно скажет русскому народу, что произойдет с ним в случае победы Германии. Станет Россия свободным государством с собственным правительством или подобно Австралии в британской империи станет доминионом Германии. Ясность необходима, так как большинство русских напугано советской пропагандой и предпочитает горькое, но все-таки уже знакомое владычество русских большевиков неизвестному владычеству немецких национал-социалистов. В случае, если немецкое правительство не намеревается сделать из России колонию - кажется, фюрер сказал в одной из речей, что сражается не против России, а против большевизма - то этот факт нужно как можно скорее довести до сведения народа, так как это было сделано с решением немецкого правительства о землепользовании в России. Подобный шаг мог бы заложить фундамент для пропаганды в России.
3. Лучший метод ведения пропаганды в России.
По моему твердому убеждению - так как я на своей шкуре испытал 24 года советского режима, я знаю его, а также надежды и опасения советского населения - сейчас контрпропаганда должна вестись не немецкими ведомствами, а русскими с оккупированных территорий или командирами русских добровольческих соединений, образованных из красноармейцев. Подобная агитация будет иметь в России большой успех, так как вызовет доверие у русского населения. Если невозможно вести широкую и действенную пропаганду по всему протяженному русскому фронту, то рекомендуется начать с бывшей российской столицы Петрограда. Это было бы целесообразно по следующим причинам. Во-первых, Ленинград истощен осадой, и большая часть жителей готова освободиться от нее любой ценой; во-вторых, жители Ленинграда, находящиеся сейчас в кольце немецких войск, более склонны к восстаниям. Голод оттесняет страх перед смертью, страх же перед НКВД уменьшился, так как оружие есть у всех, а коммунисты не получат поддержки извне. Искусная пропаганда вполне может вызвать восстание. Чтобы сделать ее еще успешнее, было бы полезно создать отряд из пленных красноармейцев и направить его к Ленинграду. От их имени посредством радио и листовок следует неустанно призывать к восстанию и капитуляции. После взятия города в нем как в прежней столице следует создать временное русское правительство и от его имени вести дальнейшую пропаганду. Этот метод ведения пропаганды был бы наиболее правилен, так как усилил бы убежденность русских, что немецкая армия действительно несет им освобождение от большевизма без вмешательства во внутренние порядки России.
4. Пропаганда делом.
Пропаганда должна вестись не только по ту сторону фронта, но и в занятых [немецкими войсками] областях. Здесь, по моему мнению, следует сделать главный упор не на печатную и радиопродукцию, а на пропаганду делом. В чем она состоит? Во-первых, в создании административного аппарата, который ни по структуре, ни по методам не похож на советский. Во-вторых, в снабжении населения посредством этого аппарата, в получении транспортных средств для завоза продовольствия, в открытии рынков и сети торговых предприятий. В-третьих, в борьбе со спекуляцией против повышения цен и обесценивания денег. Без этой пропаганды делом прочая пропаганда, как бы хороша она ни была, не достигнет успеха. Человека в Смоленске не убедишь, что он стал жить лучше, если в городском управлении толкучка та же, что в любом советском учреждении, что 150 грамм хлеба в день на человека достаточно, и что рынок, где килограмм хлеба стоит пять рейхсмарок, а десять сигарет три рейхсмарки, полностью выполняет свое предназначение. К сожалению, такова ситуация во многих занятых городах, где-то вследствие успехов большевиков в уничтожении продовольствия, где-то вследствие некомпетентности и нерадивости руководителей гражданских учреждений.
5. Административно-организационные недостатки.
Главная организационная ошибка городских администраций на занятой русской территории состоит, по моему мнению, в их абсолютной самостоятельности и в отсутствии единообразного административного аппарата. Вследствие этого каждый город образует администрацию на свой лад, поселки же и деревни вовсе не подчинены гражданской власти. То, что не созданы районные и губернские управления, которые регулировали бы дела районов, устанавливали бы единую форму управления в городах и в сельской местности и распределяли бы имеющиеся вспомоществования, открывает дорогу произволу и способствует нежелательным обвинениям и жалобам.
6. Создание русских воинских частей.
Как уже упоминалось, создание добровольческих частей из военнопленных по примеру французского, испанского и других легионов - очень важный фактор пропаганды. Искренняя ненависть русских против большевизма позволяет определенно считать, что это было бы не только безопасно, но крайне полезно. Во-первых, это сохранит жизнь сотен солдат, сражающихся за свободу России, поскольку русские сами вступят в бой, во-вторых, это выбьет почву из-под ног советской пропаганды, так как красноармейцы и население увидят, что красноармейцы добровольно сражаются в немецкой армии против большевиков, то есть что воевать на той стороне стоит, и что большевистская ложь о немецких зверствах, очевидно, не соответствует действительности. Создание таких частей будет особенно полезным потому, что масса отправленных на фронт красноармейцев больше не будет есть свой хлеб и тем самым даст немецкому правительству возможность улучшить положение остальных военнопленных. Возникнет большой наплыв, что также необходимо для действенной пропаганды. Образование ударных частей из военнопленных успешно применялось в 1919 году в сибирских городах армией Колчака. Сейчас ненависть русских против большевизма невероятно возросла. Если по ту сторону фронта узнают об образовании добровольческих частей, это внезапно станет угрозой для большевиков, тем самым успех и ценность этих частей будут гарантированы. Ни один красноармеец, принятый в такую часть, не перебежит и не сдастся в плен, так как его будет ожидать зверская расплата. Это истина, известная любому советскому гражданину и ее можно хорошо использовать. Специфика молниеносных немецких ударов и наступления ударных частей лишь по главным дорогам страны в русских условиях имеет, как вы сами убедились, существенный недостаток: пространство между дорогами заполнено партизанами и войсками, оставшимися в немецком тылу. Для зачистки этих районов наличие крупных добровольческих частей из красноармейцев очень полезно. Формирование лишь небольших подразделений, не больше роты, с самого начала обречено на неудачу, так как подобное подразделение при встрече с крупными силами противника будет сметено и не принесет никакой пользы.
7. Значение пропаганды.
Возвращаясь еще раз к пропаганде, ее силе и влиянии в СССР, должен указать, что мощная советская пропаганда использует любые, даже сами по себе незначительные факты вроде оставления Калинина, Клина и других городов, и это ведет к тому, что в панике бежавшая от немцев красная армия снова переходит в наступление и даже в некоторых местах прорвала фронт. Это стоило жизни многим солдатам, и я убежден, что следующее наступление немецких войск встретит более ожесточенное сопротивление, чем в прошлом году. Воодушевленные пропагандой, из страха перед НКВД и из-за слабости немецкой пропаганды русские будут сражаться особенно упорно. Это надо в любом случае предотвратить.
8. Заключение.
Я, не ставя никаких условий, перешел на сторону немцев и вижу в них освободителей от большевизма. Для достижения этой цели я расстался со всем своим имуществом и готов расстаться с жизнью. Я готов признать любую власть кроме большевистской. Поэтому я стараюсь помочь немецким войскам добиться успеха, поэтому я два месяца работал в Калинине под обстрелом. Поэтому я сейчас работаю в отделе пропаганды при штабе армии. Я убежден, что именно здесь мои знания советской жизни будут особенно полезны. Я могу изменить стиль и характер прежних немецких листовок, в которых главным образом говорилось про евреев, а неурядицы советской жизни освещались слабо или поверхностно. Поэтому-то листовки и не доходили до сердца русских людей. Если мне предоставят возможность провести названные в моем докладе мероприятия и использовать оставшиеся зимние месяцы для пропаганды делом, то это не только приблизит несомненную победу немецких войск, но и сохранит жизни многих геройских немецких солдат.
Обербургомистр города Калинин.
Подполковник В.А. Ясинский.
III. Донесение полковника В.А. Кардакова о деятельности В.А. Ясинского в Гомеле.
Перевод.
Полковник Кардаков. Место дислокации, 13.9.44
Д о н е с е н и е
Подполковник Я с и н с к и й оклеветал меня в союзе с
генералом Трухиным перед Вами, Вашим штабом и Дабендорфом.
Я понимаю, что сейчас не то время, чтобы заниматься этим
в верхах, но не я это начал. Я должен себя защищать. Мое
молчание может быть сочтено признанием вины с моей стороны.
генералом Трухиным перед Вами, Вашим штабом и Дабендорфом.
Я понимаю, что сейчас не то время, чтобы заниматься этим
в верхах, но не я это начал. Я должен себя защищать. Мое
молчание может быть сочтено признанием вины с моей стороны.
Я с и н с к и й нанес мне ужасное оскорбление тем, что он меня ложно оклеветал и заявил, что обвиняет меня в том, что я присвоил 400000 рейхсмарок, за что был арестован. Ни одно, ни другое не соответствует действительности, что следует из приложенных справок.
Я покинул Гомель с разрешения комендатуры, чтобы направиться в указанное Вами место. Я ехал со своей семьей и несколькими сопровождающими. В пути я платил деньги своим подчиненным, встреченным мной по дороге. В такой ситуации только сам Ясинский, обладающий изрядным запасом наглости, мог присвоить себе деньги.
В Лемберге я получил распоряжение направиться в жандармерию вместе с немецким профессором Шнайдером, сопровождавшим меня в качестве переводчика. В жандармерии меня попросили рассчитаться, что я и сделал, представив документы и остаток денег.
Я не отдал деньги прежде, потому что получил приказ ехать обратно в Бобруйск, и я посчитал, что там перед расчетом мне придется совершать дальнейшие платежи. После чего я хотел рассчитаться в своей комендатуре.
О Ясинском я должен сказать следующее:
1) Своими обвинениями и интригами против меня и многих других он отнял немало времени у коменданта города, офицеров и у меня.
2) Ясинский - профессиональный склочник и интриган. Его устроили на службу в Дабендорф и не замечают, что Ясинский своим обвинением нанес двойной удар: очернил меня и поставил генерала Трухина в глупое положение...
3) Я - опаснейший свидетель многочисленных темных махинаций и преступлений, которые Ясинский совершил в Гомеле. Поэтому он спешит меня дискредитировать и очернить при помощи генерала Трухина.
4) Ясинский - враг немцев, РОА и генерала Власова. С пеной у рта он желал доказать, что бывшие советские генералы, офицеры и солдаты - большевики, жулики и бестии. А теперь он сам в РОА и даже помощник генерала Трухина.
5) Он не подполковник царской армии, он узурпировал звание. Ему всего-то 47-48 лет!
6) В Гомеле Ясинский окружил себя темными личностями, которые были разоблачены и преследовались мной и немцами. Среди них был Р а д и о н о в, которого Ясинский мошенническим путем сделал бургомистром Гомеля. Этот "бургомистр" продал спекулянтам несколько тонн соли, которые были отпущены немецкими властями населению. Выручку он разделил с Ясинским. За это Радионова посадили в тюрьму. Ясинский благодаря затянувшемуся следствию и эвакуации вышел чистым из воды.
7) Другой питомец Ясинского и его друг Федоров украли во время эвакуации деньги у соседей и были таковы.
8) Начальник гомельского финансового отдела, которого я встретил в Бобруйске, рассказал мне, что Ясинский присвоил себе несколько сотен тысяч государственных средств. Так как я не считал это достоверным, я никому об этом не сообщил.
9) Ясинский настолько хитро вел свою работу и так стравливал людей, что многие из них, в том числе крупные чиновники, перебежали к партизанам.
10) Ясинский покинул Гомель без разрешения комендатуры, оставил своих сотрудников на произвол судьбы, чем взывал в городе панические настроения, которые дали толчок ко всеобщему бегству чиновников и полицейских.
11) Это только часть "деятельности" Ясинского, если возникнет необходимость, я могу привести еще 10-15 случаев.
12) Ясинский известен как темная личность. Упомянутое здесь могут частично подтвердить немецкий полковник Шиллер, немецкий советник доктор Шварц, немецкий профессор Шнайдер, Президент Беларуси Островский и его сотрудники господа Космович и Витушко, полковник РОА Петров, подполковник РОА Бочаров, майор ОД Буглай и многие другие. Прошу опросить вышеназванных.
Я - Ваш офицер. Меня оскорбили и забросали грязью. Прошу справедливого суда.
В. Кардаков.
IV. Табель служащих лагеря Ди-Пи в Миндене за февраль 1946 г.
V. Письмо В.А. Ясинского В.М. Байдалакову
Дорогой Виктор Михайлович.
С чувством большой радости прочел я о Вашем сообщении в Нью-Йоркской газете по которому видно, что Гестаповские застенки не сломили Вас и Вы по-прежнему готовы к борьбе за наше общее дело.
Хвала Богу что хоть Вы-то находитесь сейчас вне досягаемости наших восточных "приятелей" всегда готовых захватить в свои смертельные объятия каждого инакомыслящего человека.
Признаться я уже не надеялся видеть Вас в живых зная как немцы поступали с заключенными при отступлении. Когда по приезде в Берлин в августе 1944 года я узнал об аресте Вас и близких Вам людей я побывал у многих больших людей на Фербелинерпляц и на Циммерштрассе и еще в паре мест адреса которых не помню доказывая везде всю нелепость и несвоевременность этих арестов и предлагая поручительство, но везде, как правило, получал заверения во всемерном содействии, успокоения и надежду на скорое и благополучное окончание следствия.
В первых числах февраля 1945 г. нас перебросили в Вестфалию и я так и не знал когда и как решилась Ваша участь. Посещая все эти милые учреждения мне совершенно случайно при помощи одного весьма примитивного трюка удалось выяснить что главным действующим лицом в деле Вашего и других ареста был никто иной как В.С. Дельвиг с которым Вы меня когда-то познакомили и который, как я заметил, пользовался Вашим полным доверием. Этот субъект ехал сюда в одном со мной вагоне и полгода был в одном лагере ДП а сейчас выехал во Францию и, по слухам, живет в Париже, очевидно продолжая и там вести свою гнусную провокационную деятельность. Если нам когда-либо придется встретиться вновь, я подробно расскажу Вам об этом субъекте, теперь же постарайтесь предостеречь от него Ваших парижских друзей если такие имеются.
Я очень рад что именно Вы попали в Нью-Йорк эту современную столицу Мира где лучше всего кажется понимают современную политическую обстановку но еще недооценивают всех имеющихся в их распоряжении ресурсов и продолжают шаг за шагом повторять ошибки немцев в русском вопросе. Главнейшей ошибкой современных творцов политики у англо-американцев это их полное непонимание истинного значения ДП, они не дают себе труда уяснить почему большевики с таким упорством, идя на явную самодескридитацию, пытаются вернуть ДП к себе и временами даже содействуют им в этом. Совершенно не понимая что ДП для большевиков во много раз страшнее всякой атомной бомбы. Говоря так, я имею ввиду конечно не эти толпы полуголодных, деморализованных сидящих в лагерях ДП людей, а надлежаще организованную массу которая может быть предметом большого беспокойства Советов и в самом деле атомную бомбу большевики или изобретут или украдут и она у них несомненно будет если уже не есть, в а лице хорошо организованных ДПи - налицо и великолепные солдаты, страшные советам самим фактом своего существования, и мощный институт пропаганды способный парализовать пропаганду Советскую и наконец наши связи в Советском тылу дающие возможности дезорганизовать тыл противника. Все это очень хорошо знают Советы но совсем не знают англо-американские власти и вместо объединения воедино где-нибудь на далеком западе всех ДПи они распыляют наиболее годных из них по разным странам используя совсем не так как это следует. ДПи в Европе подобны ценным скаковым лошадям унаследованным неопытным хозяином, который по незнанию запрягает их в водовозку. Поэтому долг нас всех и особенно Вас близко стоящих к властям объяснять им эти истинны и всячески содействовать организации национальных частей и комитета ибо промедление смерти подобно тем более что и так пропущены почти все сроки, а это может привести западные демократии к тому же концу что и Германию. Как жалко что мы не вместе. Пишите о перспективах какие имеются адрес мой: Lahde b/Minden DPACS 80/15. Инженеру В.А. Ясинскому. Zum 5 (21a) Germany.
А пока желая Вам всяческих благ и успеха остаюсь в ожидании Вашего ответа. Ув. Вас Пол. В.Ясинский.
16- II-1947 г.
VI. Пассажирский список корабля "Нелли", отплывшего в Австралию из Италии 23 февраля 1950 г.
Перевод документов II, III и публикация О. Бэйды и И. Петрова. В документе V сохранены авторская орфография и пунктуация. Все документы публикуются впервые.
Несколько комментариев. Согласно данным С.В. Волкова Ясинский закончил школу прапорщиков, по БД "Памяти героев Великой Войны" в 1916 г. получил два ордена будучи сначала подпоручиком, затем поручиком, у Колчака служил командиром роты в звании штабс-капитана (благодарю А. Краснощекова за уточнение), его зачисление в белорусскую армию - ошибка немецкого переводчика, традиционно перепутавшего "weißrussisch" и "weißruthenisch".
Из Калинина он был эвакуирован немцами в Смоленск, документ II можно датировать февралем 1942 г., вскоре после этого. Яркий портрет Ясинского оставил в своем дневнике Б.Г. Меньшагин (цит. по изданию под ред. П.М. Поляна):
Затем выступил В. А. Ясинский. Его выступление и сам он оживили в моей памяти образ А. Ф. Керенского, когда-то претендовавшего на роль правителя Российской империи. Похож на него Ясинский был и внешними приемами — приподнятая, порой истеричная речь, позерство — и внутренней своей сущностью — самовлюбленностью, упоением данной минутой без оглядок на прошлое и проникновения в будущее, а в то же время — нравственной трусостью, неспособностью к самостоятельным решениям в ответственный момент. От всей фигуры Ясинского, ото всех его слов веяло какой-то несерьезностью, легкомыслием.
[...] Ясинский играл, присваивая прибывшим с ним тверским сотрудникам в виде клички чины, якобы имевшиеся у них в старой русской армии. Так, себя он называл и подписывался «подполковником», Бибиков был у него «ротмистр», Н. Г. Сверчков — «корнет», Тебеньков — «поручик», Ростов — «штаб-ротмистр». Я вполне допускаю, что эти люди, кроме Ясинского, в свое время имели эти чины, но с того времени прошло 25 лет, и, действительно, Н. Г. Сверчков обижался, когда Ясинский называл его корнетом. Что же касается самого Ясинского, то присвоенного им себе чина «подполковника», он, родившийся в 1898 году, никак не мог иметь, так как в 1917 году ему было лишь 19 лет: может быть, прапорщиком он и был, но подполковником во всяком случае не был.
И вот этот явный самозванец и авантюрист, бездельник и болтун, пользовался и у Рота и даже в штабе генерала Шенкендорфа большим авторитетом. Я объяснял это тем, что Ясинский часто приглашал к себе этих лиц и угощал их полученными от них же продуктами и выпивкой. Имело значение, конечно, и то, что немцы не умели различить правду и вранье, и болтовню Ясинского принимали за чистую монету.
После недолгого пребывания в Смоленске Ясинский был в мае 1942 г. назначен начальником Лепельского района, а затем возглавил Гомельский район. В.А. Кардаков был начальником артиллерии 280 стрелковой дивизии, попал в плен в брянском котле. После пребывания в лагерях военнопленных Кардаков был назначен начальником полиции в Гомель, где и встретился с Ясинским. Об их отношении к Власову в июне 1943 г. можно прочитать в отчете отдела контрразведки 221 охранной дивизии (цит. по власовскому трехтомнику):
1. «Старая» интеллигенция, находящаяся под влиянием личности Ясинского, и интеллигенция, пострадавшая от большевиков. Они поддерживают деятельность [власовского комитета], но находят программу недостаточной, в особенности из-за того, что оставлены открытыми вопросы о будущем. Тут следует отметить, что эти круги настроены сугубо националистически. Личность же Власова полностью отвергается со следующей аргументацией: его отличает стремление к карьере, в 1930 г. он вступил в русскую коммунистическую партию, когда многие выходили из нее, он избежал «чисток» 1933 и 1937 гг. и до последнего времени сражался за дело коммунизма. Только оказавшись в безвыходном положении, он счел нужным поменять убеждения. Они утверждают, что подобный человек не может найти в русском народе ни последователей, ни сочувствия.
2. Прежняя большевистская интеллигенция, на которую повлияла личность Кардакова, те, кто сотрудничают с немецкими учреждениями, безоговорочно одобряют и программу, и саму личность генерала Власова. Его постановка вопроса вполне удовлетворила эти круги. Возможно, они воздержатся от критики, поскольку они чувствуют себя скомпрометированными по отношению к немцам. Однако они ожидают дальнейшего усиления активности генерала Власова и охотно отдают себя в его распоряжение.
После эвакуации Гомеля Кардаков поступил в распоряжение генерала восточных войск, которому и адресовано его донесение.
Ясинский был направлен в школу пропагандистов РОА в Дабендорфе. Очевидно, еще до этого (возможно, во время его поездки в Берлин в 1942 или 1943 г.) он познакомился с руководством НТС, которое было частично арестовано летом 1944 г. по обвинению в антигерманской деятельности.
Упоминаемый в письме Ясинского В.С. Дельвиг был старшим лейтенантом РККА, попал в плен в начале октября, на допросах произвел впечатление на немцев и уже в начале марта 1942 г. оказался "начальником приемной комиссии" в лагере Восточного министерства Вустрау. Практически все русские инструкторы этого лагеря были членами НТС, таким образом Дельвиг сошелся с руководством этой организации. После войны Дельвиг действительно переехал в Париж, где произвел большое впечатление на Р.Б. Гуля, считавшего Дельвига крупным советским чиновником и намеревавшегося написать книгу по его воспоминаниям.
Наконец, сам Ясинский (несмотря на возражения генерала восточных войск в связи с жалобой Кардакова) был принят на работу в Восточное министерство, вместе с ним эвакуировался в Вестфалию и остался в там в лагере Ди-Пи в Миндене. В ноябре 1945 г. его супруга-врач устроилась на работу в местный госпиталь, с февраля 1946 г. и сам Ясинский трудоустроился лагерным ассенизатором (?).
В начале 1950 (а не 1958, как написано во всех доступных источниках) года Ясинские выехали в Австралию.