Допрос второй
Допрос третий
Допрос четвертый
Допрос пятый
Допрос шестой.
1 октября 1946 г., первая половина дня
ИРА: Перед тем как мы начнем этим утром, у меня есть три вопроса. Я хочу быть полностью уверен, что мы беседуем совершенно секретно.
Д.: Да. Можете быть уверены.
ИРА: Во-вторых, вы...
Д.: Позвольте мне предупредить вас, что вы можете задавать вопросы, но мы не гарантируем, что ответим на них. Относительно первого вопроса: суть нашей службы в том, что она секретна.
ИРА: Второй вопрос: получат ли американцы результаты допросов? Я скажу вам, почему я об этом спрашиваю.
Д.: Да, нам хотелось бы знать.
ИРА: Третий вопрос: мне было бы интересно, почему вы до сих пор не спросили меня - а ведь мы беседуем четвертый день - что я сам хочу рассказать вам.
Д.: Перед тем, как спросить вас, что вы хотите нам рассказать, мы должны принять меры к тому, чтобы убедиться в правдивости вашего рассказа. Как вы понимаете, на основе того, что вы уже рассказали, гарантий правдивости у нас нет.
ИРА: Да, я понимаю.
Д.: Но все в ваших силах, вы можете убедить нас, что вас стоит слушать.
ИРА: Этого мне достаточно.
Д.: Я вам отвечу. Относительно секретности - все секретно. Относительно будущего, можем удостоверить вас, что как только мы убедимся в правдивости ваших слов, вы можете быть полностью уверены в нашей доброй воле.
ИРА: И четвертое, это уже не вопрос, просто для интереса. По воле Божьей сегодня завершился Нюрнберг[ский процесс], возможно, и для меня сегодня наступит великий день, когда все закончится.
Д.: Раз вы заговорили о Нюрнберге, я как раз только что слушал оглашение приговоров. Я слышал, что Геринг виновен, Риббентроп виновен, Кальтенбруннер виновен, Гесс виновен и так далее. Но меня интересовали те, что связаны с работой абвера и СД, вы же знаете, что такое СД?
ИРА: Да, с белыми погонами.
Д.: Организация генерала ТУРКУЛА сначала считалась политической организацией, организацией, которая обычно находилась в контакте с немцами, но с СД, не с абвером. Благодаря вашей связи с КЛАТТОМ, вы установили контакт с абвером. Люди, которые симпатизировали вам на немецкой стороне, например ФОН БОК, это были люди из СД. Но вы расширили опору и добавили к СД еще абвер. Таким образом вы не только увеличили объем сотрудничества, но и увеличили свою виновность в контактах с немцами, не только с СД, но и с абвером. Это то, чего генерал ТУРКУЛ не простит.
ИРА: Что ж, интересно.
Д.: Вы слишком умны, чтобы не понять, что из-за этого все осложнилось.
ИРА: Да, да, я понимаю. Хорошо, задавайте ваши вопросы.
Д.: Но мы хотим вернуться к СД. Вы их знали в Софии?
ИРА: О нет! КЛАТТ был слишком осторожен для этого.
Д.: Но ведь СД это не гестапо, это политическая разведка.
ИРА: Да, да. Давайте вернемся к нашим вопросам. Только вот еще что. Очень жаль - я сожалею, но у вас есть ваши бумаги, а у меня ничего нет. Я бы хотел записывать свои мысли.
Д.: Вы можете попросить своего охранника дать бумагу.
ИРА: Я не имел в виду листы под отчет, просто бумагу для записей.
Д.: Да. Кстати, знаете ли вы, что время от времени, очень редко, работники советской дипслужбы недовольные чем-то, внезапно решали не возвращаться, а остаться за границей?
ИРА: Да. Я знаю об этом.
Д.: И когда они решали остаться за границей, они всячески заботились об укреплении своего положения, чтобы их не отправили назад?
ИРА: Да.
Д.: Что ж, супруга генерала ТУРКУЛА была прежде замужем. Как вы ударяете ее фамилию: СЕРÉДА или СЕРЕДА́?
ИРА: Этого я не знаю. Я знаю ее девичью фамилию.
Д.: Да. Вы посылали деньги в Рим на эту фамилию.
ИРА: Но я не знаю фамилию ее первого мужа.
Д.: Так как вы ударяете ее фамилию: СЕРÉДА или СЕРЕДА́?
ИРА: СЕРЕДА́ это день недели, а на Украине сказали бы СЕРÉДА.
Д.: Но вы бы говорили СЕРЕДА́.
ИРА: Да.
Д.: Вам знакомо это имя?
ИРА: Нет.
Д.: Вы его раньше слышали?
ИРА: Мог слышать. Оно нередкое.
Д.: А знаете ли вы человека по имени Александр Владимирович?
ИРА: В Софии? Возможно, знаю.
Д.: Вы знали его сначала в Праге, а потом в Софии.
ИРА: В Софии я был большей частью в одиночестве из-за всей этой истории.
Д.: Он знает вас.
ИРА: Возможно, если бы вы могли дать мне фотографию, я мог бы...
Д.: Вы знаете его официально.
ИРА: Он состоит на службе?
Д.: О да, состоит! Прежде он был помощником консула в Праге.
ИРА: Русского?
Д.: Да. Помощником советского консула в Праге.
ИРА: Что ж, если он был советчик, то я его не знаю.
Д.: Знаете! И знаете весьма хорошо. Вы знаете его по Софии.
ИРА: Нет-нет.
Д.: А я говорю да. Вы же должны были знать советских представителей там, где жили. И какого рода представителем были вы сами?
ИРА: Нет, я не знаю человека с таким именем.
Д.: Сначала вы были студентом в Праге.
ИРА: Но наверное его там тогда не было.
Д.: О нет, он там был. Он пробыл там весьма долго. А потом вы отправились в Софию, и тот же человек оказался там же. А теперь вы говорите, что не знаете его имени. мы должны сделать вывод, что вы сознательно утаиваете информацию. Я назову вам его имя.
ИРА: Да, и какое же?
Д.: ЯКОВЛЕВ.
ИРА: ЯКОВЛЕВ? Я его не знаю. Возможно, когда я был в Софии, я получил от своих людей полный список советских дипломатов - работников советского представительства в Софии.
Д.: Так, и в каком это было году, по-вашему?
ИРА: Это было в 1940.
Д.: И Александр уже был там?
ИРА: Он был...
Д.: Или он известен вам под другим именем? АЛЕКСАНДРОВ?
ИРА: Да, он был советником посольства. Я не знаю, возможно, он был из НКВД, но дома у меня был список из восьми или двенадцати человек и нескольких консулов, но я не могу вспомнить...
Д.: Вы забыли все имена? А ведь вы жили там все эти годы. Вы оказались способны придумать все эти донесения в вашей голове, но вы говорите, что эти имена ничего для вас не значат?
ИРА: Не совсем так. Не ничего.
Д.: Но вы сказали, что имя ЯКОВЛЕВ ничего для вас не значит?
ИРА: Ничего.
Д.: Помните ли вы имя СЕРЕДА?
ИРА: Нет.
Д.: АЛЕКСАНДРОВ что-то значит. А ЛАВРИЧЕВ?
ИРА: Да, припоминаю.
Д.: А помните ли вы Владимира КИРЕЕВА?
ИРА: Нет.
Д.: Знаком ли вам КИРСАНОВ?
ИРА: Да, вот он и был представителем.
Д.: А имя ИКОННИКОВ слышали?
ИРА: Возможно, но я не помню, нет...
Д.: ИВАННИКОВ?
ИРА: Нет.
Д.: ДРИНЕВ[??]
ИРА: Нет.
Д.: ЯКОВЛЕВА так и не вспомнили?
ИРА: Нет.
Д.: ОСОКИН?
ИРА: Возможно. Но что такого в знании имен советчиков, их вся Болгария знала.
Д.: Нет, не вся Болгария. Я даю вам возможность, зачитывая это, рассказать нам то, что мы уже знаем. Какие из этих имен вы знаете лучше всего и какие значат для вас больше, чем другие? Имя ОСОКИН вы никогда не слышали?
ИРА: Нет.
Д.: Знаете ли вы Владимира МА[Т?]РОСОВА?
ИРА: Нет.
Д.: Никогда не слышали?
ИРА: Возможно, он был в этих списках.
Д.: А ЛАВРЕНТЬЕВА знаете?
ИРА: Нет. Но это русская фамилия, которую я мог слышать.
Д.: Вы ответите мне, какие из этих имен знакомы вам лучше всего?
ИРА: Лично? Лично я не знаком ни с одним. Но на моей должности...
Д.: Вы забыли, что у немцев есть на вас вот такой толщины дело - дело доктора ЛАНГА. Немцы через КЛАТТА просили вас докладывать о русских в Софии.
ИРА: Это неправда.
Д.: Вы говорите, что вся ваша работа велась против Советов. Но никто иной не представляет Советы за границей так, как советские дипломаты.
ИРА: Возможно.
Д.: И нет причин не работать против них. Но возможно среди этих людей был тот, кто думал так же, как и вы. И этот человек поставлял вам материал для немцев. Не так ли?
ИРА: Нет-нет.
Д.: Я просто даю вам возможность сказать да. Вы ведь знали людей в Софии, поддерживавших контакт с советским полпредством?
ИРА: Нет, никого. У нас были идеи о том, что антикоммунисты должны внедриться в советские службы. Но наверное это было невозможно.
Д.: А в Софии это было возможно?
ИРА: Невозможно. В Болгарии я и не пытался. Среди эмигрантов нашими главными соперниками были В[нутренняя] Л[иния] и РОВС. Возможно, кто-то из них поддерживал контакт. Я сознаюсь, что может быть один или два новых приятеля, это было уже после 1940 года, были в контакте с советским полпредством.
Д.: Можете назвать нам их имена?
ИРА: Нет, не могу. Большинство моих новых приятелей были из русского СОКОЛА, который существует, хотя вы утверждаете обратное.
Д.: Тогда вы можете твердо сказать, что у вас были знакомцы в Софии, которые работали на советское полпредство.
ИРА: Нет.
Д.: Но вы получали информацию от людей, которые находились в контакте с советским полпредством.
ИРА: Это возможно. Но тогда мы должны вернуться к вопросу о моей должности.
Д.: Не заставляйте нас повторять все детали. Лучше сознайтесь, наконец, что и донесения Макса, и донесения Морица поступали из источника вне вашей головы.
ИРА: Что ж, вы вправе утверждать это, если желаете.
Д.: Но в Софии вы работали с абвером против России?
ИРА: Нет.
Д.: Вы работали с абвером против союзников, предоставляя донесения Морица?
ИРА: Да.
Д.: Это не ваша вина, что лишь малая часть из них была верной, а остальные мусором. Но зачем же вы настаиваете, что и донесения Макса, и донесения Морица рождались в вашей голове? Ведь этим вы берете на себя ответственность за работу против русских и против нас.
ИРА: С абвером.
Д.: Именно. Ни с кем иным. Абвер получал донесения, и абвер оплачивал их.
ИРА: Хорошо.
Д.: И вы жили на эти деньги, и генерал ТУРКУЛ жил на эти деньги. Вся организация жила за счет абвера и поддерживалась им на плаву. Только благодаря донесениям.
ИРА: С финансовой точки зрения да.
Д.: С юридической точки зрения вам нечего сказать в защиту своих связей. Донесения Макса против России и донесения Морица против союзников: вам нечего сказать в свою защиту. Но генерал ТУРКУЛ знал, что вы работаете на абвер. Он брал деньги от абвера и жил за его счет, иными словами, он столь же виновен как вы, и он знает это. Он закрывал глаза и говорил...
ИРА: Деньги, всё вокруг денег, я понимаю.
Д.: И поэтому ТУРКУЛ несет ту же ответственность, что и вы.
ИРА: Нет. Я не несу ответственность.
Д.: Посмотрите на это вот под каким углом. Если бы вы могли сказать мне, что получали донесения Макса и Морица от союзников, неважно от кого именно, с тем, чтобы ввести немцев в заблуждение, дело для вас и ТУРКУЛА выглядело бы совершенно иначе.
ИРА: Да.
Д.: Но вы этого не хотите.
ИРА: Нет. В пятницу я был очень доволен. Я говорил вам, почему. Потому что, я считал, что мой грех теперь поделен на четверых. Туман рассеялся. Вы можете посовещаться и принять решение обо мне. Но я человек маленький. Вы спросили меня о юридической стороне. Юридически я был агентом абвера.
Д.: Да. Вы были доктором ЛАНГОМ,
ИРА: Но фактически я не был агентом абвера. Я не был английским агентом. Я не был агентом тех, кто поддерживал контакт с советчиками в Софии, как вы предположили. На самом деле я был русским патриотом. В среде русских эмигрантов патриоты - всегда маленькие люди. Крупные шишки перебегали - СКОБЛИН или граф (???) Как маленький человек я вспахивал только одну борозду, но, работая, я делал что мог для русских людей.
Д.: Сколько раз вы уже рассказывали эту историю другим людям?
ИРА: Никогда.
Д.: Хотите сказать нам что-нибудь особенное? Можете одним словом описать как вы хотите быть названным? Вы говорите, что вы не агент абвера, у вас не было связей с Советами, но несмотря на это благодаря вашим донесениям вся организация ТУРКУЛА держалась на плаву.
ИРА: Нет, она существовала и до того, как началось предприятие с абвером.
Д.: Да, но во время войны... Скажите же, откуда вы брали в Софии эти донесения?
ИРА: Из моей головы. Я докажу это.
Д.: Мы не верим вам. Ваши доказательства, даже если они убеждают вас, не убеждают нас. У нас есть другие доказательства, для нас более убедительные. Я лишь хочу доказать, что вы не были агентом абвера. Вы были агентом абвера лишь для видимости.
ИРА: Да.
Д.: Но в моих глазах и в глазах моих друзей вы - доктор ЛАНГ. Я лично хочу доказать, что - вы спросили меня сегодня, секретно ли это, и я подтвердил... Так вот я хочу доказать, что вы не агент абвера, что вы были агентом союзных держав.
ИРА: Советов?
Д.: Мы знаем, что вы не были нашим агентом.
ИРА: Конечно.
Д.: Американцы знают... не надо креститься! Я рассказал генералу ТУРКУЛУ, что вы встаете при упоминании Великого Князя, и он рассмеялся и сказал: "Ну и клоун!" Сейчас я хочу в ваших интересах доказать, что вы не были агентом абвера, и я хочу, чтобы вы помогли мне. Если бы вы не тратили время, рассказывая нам, что вы были гвардейским офицером, то и мы не тратили бы время на эти вставания и эту клоунаду.
ИРА: Можете смеяться!
Д.: Итак, я рассказал об этом ТУРКУЛУ, и он сказал, что считает фактом, что вы не были офицером. Теперь помогите мне доказать, что вы не были доктором ЛАНГОМ.
ИРА: Да.
Д.: Можете ли вы сказать, что за донесениями Макса и Морица каким-то образом стояли союзники?
ИРА: Нет, никто: ни англичане, ни американцы, ни французы.
Д.: И даже косвенно нет?
ИРА: Нет. Простите меня. Я - русский. Я не ходил к иностранцам.
Д.: Вы сознались в том, что переводы из газет, из радиопередач и так далее, которые вы получали и на основе которых возникали донесения Макса и Морица, делались другими людьми. Вы сказали, что в вашем софийском коридоре висел почтовый ящик, в который ваши софийские друзья доставляли новости.
ИРА: Да, материалы, которые я хотел получить.
Д.: Они их бросали в ящик?
ИРА: Да.
Д.: Сколько агентов у вас было в Софии?
ИРА: Только один.
Д.: У вас был всего один агент, доставлявший новости?
ИРА: Нет, мне и поговорить-то с ним едва удавалось. Я сказал ему, что новости должны доставлять разные люди.
Д.: Итак, вашу работу делал другой человек.
ИРА: Он получал от меня деньги на покупку радиоприемников и прочего.
Д.: Так. И как его звали?
ИРА: МАРЧЕНКО. Он также платил остальным агентам от моего имени. Он был удобен, так как работал портье. Он говорил мне, что в состоянии добыть множество газет.
Д.: Он был вашим шеф-агентом?
ИРА: Нет, шефом был я. Я читал столько немецких и болгарских газет, сколько мог.
Д.: Сколько человек работало на МАРЧЕНКО?
ИРА: Я не знаю.
Д.: Но вы должны знать, исходя из уплачиваемых им денег.
ИРА: Я не знаю.
Д.: Они все были русскими?
ИРА: Да.
Д.: Вы получали бандероль каждый день?
ИРА: Не каждый день. Вы забыли, что еще была церковь.
Д.: Что, в церкви вы тоже получали бандероли?
ИРА: Нет. Но там на входе был человек, продававший свечки. Он не имел никакого отношения к делу, просто был моим приятелем. Я покупал свечки каждый день. Раньше он был казаком.
Д.: От кого он получал бандероли?
ИРА: Тоже от МАРЧЕНКО. Их либо доставляли мне, либо я забирал их в церкви.
Д.: И вы говорили немцам, вашим дружкам из абвера, что сводки поступают от ваших агентов в России.
ИРА: Да.
Д.: Вы говорили им, что сводки шлет агент, которого вы заслали в Россию?
ИРА: Это совершенно неверно. Никогда я никому не говорил, что посылал людей в Россию. Хотя КЛАТТ дважды меня спрашивал.
Д.: Вы сказали, что дали этому консьержу деньги на покупку радиоприемников.
ИРА: Да.
Д.: Как много радиоприемников вы купили?
ИРА: Вероятно, четыре или пять. Первый я купил для него сам. Потом они получили для остальных.
Д.: Сколько стоили радиоприемники?
ИРА: Это были радиоприемники Сименс и Блаупункт.
Д.: Так сколько они стоили?
ИРА: Самый лучший стоил 18000 левов.
Д.: То есть вы заплатили 90000 левов за радиоприемники.
ИРА: Примерно.
Д.: Сколько это будет в долларах?
ИРА: Я думаю, доллар стоил 60 или 70 левов.
Д.: Сколько всего людей работало на этого консьержа?
ИРА: Я не знаю. Говорю же, он приносил мне газеты и остальное.
Д.: И на основе получаемой вами информации вы фабриковали ваши сводки?
ИРА: От этого материала не было пользы, нет, некоторая польза была, лишь подтверждение, что я со своими сфабрикованными разведданными не совсем попал пальцем в небо..
Д.: Когда КЛАТТ исчез со сцены и его место занял ТИМАН?
ИРА: Из Софии он не исчезал. Он исчез из Братиславы в феврале 1945 года. ТИМАН приехал только в Братиславу, но он был со мной в Риме, когда я летал туда.
Д.: То есть с февраля ваша связь с абвером шла через ТИМАНА?
ИРА: Нет, КЛАТТА не было со мной, его не было в Братиславе, он был в Венгрии или еще где-то, я бы хотел знать, почему. Он был в Чорне...
Д.: Кто был представителем КЛАТТА при вас в это время?
ИРА: Им был инженер БЕРГЛЕР.
Д.: И инженер БЕРГЛЕР отвечал за пересылку донесений в абвер?
ИРА: Да.
Д.: А затем, в феврале, прибыл ТИМАН. Какова была его роль?
ИРА: Я не могу точно назвать день, но это было в феврале. КЛАТТ приезжал ко мне. Я уже говорил, что не хотел общаться ни с кем, кроме него. Мы разговаривали в гостинице Карлтон - он приезжал раз или два в неделю - он говорил, что мы встретимся в гостинице Карлтон в Братиславе.
Д.: Но я хотел узнать, какова была роль ТИМАНА?
ИРА: На время, когда КЛАТТА со мной не было, он оставлял вместо себя БЕРГЛЕРА. Тот говорил по-чешски, что облегчало мне дело. Однажды КЛАТТ не прибыл на оговоренную встречу, вместо него появился БЕРГЛЕР и спросил меня, знаю ли я, что сюда прибыл ТИМАН. Я ответил, что не знаю даже, кто такой ТИМАН. Я никогда не имел дел с ТИМАНОМ. БЕРГЛЕР сказал, что КЛАТТ исчез. Я не знал, что он арестован.
Д.: Но потом вы встретили ТИМАНА?
ИРА: Через два или три дня я пошел в ресторан, чтобы поесть и увидел там знакомое лицо. Он был в гражданском. Он подошел ко мне - он там сидел вместе с БЕРГЛЕРОМ - и сказал: "Возможно, вам нужна помощь" и так далее. Я понял, что тут что-то неладно. Я ответил, что помощь мне не нужна. Я никогда не имел дел с ТИМАНОМ.
Д.: Где вы жили в Братиславе в это время и как долго вы там жили?
ИРА: Два или три месяца в Карлтоне. Трудно было найти пристанище. Потом на Grösselingervanstrasse.
Д.: И каковы были условия жизни в Братиславе в то время?
ИРА: Очень плохие. Там уже было восстание против немцев, сбрасывались парашютисты.
Д.: То есть не просто было установить телефонный или почтовый контакт?
ИРА: С внешним миром?
Д.: С людьми за пределами Братиславы.
ИРА: Позвонить было нетрудно.
Д.: Вы могли, например, позвонить КЛАТТУ?
ИРА: КЛАТТУ? Нет, он был за границей, в Венгрии. Нет, это было невозможно.
Д.: А что относительно почтового сообщения?
ИРА: Если я ему был нужен, он приезжал ко мне.
Д.: А почтовое сообщение между Братиславой или внешним миром разве не было тогда уже прервано?
ИРА: Думаю, было, но точно не знаю. Я не писал писем и не получал писем. Но позвонить за границу - это было невозможно.
Д.: Тогда на каком же материале вы основывали донесения Макса, которые вы передавали абверу из Братиславы?
ИРА: Сперва я передавал совсем немного. В то время было трудно достать газеты. Доставлялись швейцарские газеты, но они были изрядно цензурированы.
Д.: А позже?
ИРА: В феврале я заболел, а в марте я перестал передавать донесения.
Д.: Но вы были в состоянии получать информацию из обычного радиоприемника?
ИРА: Да, радио работало. Не мои радиоприемники, там были люди с собственными.
Д.: А у вас у самого радиоприемника не было?
ИРА: Почему же, был.
Д.: То есть вы сами могли слушать иностранные радиопередачи?
ИРА: Да. В Софии у меня не было радиоприемника, но в Братиславе был. Насчет телефона: возможно, у БЕРГЛЕРА была связь с КЛАТТОМ, но по военному каналу.
Д.: И он ежедневно пересылал КЛАТТУ донесения Макса?
ИРА: Да, вероятно. Не знаю, кому он их пересылал, но он их пересылал.
Д.: То есть ваша связь с МАРЧЕНКО, если такое лицо вообще существовало, не была необходимой для донесений Макса?
ИРА: Нет, конечно.
Д.: А получатели донесений Макса отметили ухудшение их качества после того, как вы перебрались в Братиславу?
ИРА: У меня нет возможности судить об этом.
Д.: А сами вы считали, что они ухудшились?
ИРА: Нет, сам я считал, что после отъезда из Софии донесения Макса улучшились.
Д.: И как же вам удалось достичь этого улучшения?
ИРА: В первую очередь потому что читать чешские газеты мне было куда легче, чем болгарские.
Д.: Но почему же само ОКВ не штудировало эти газеты и эти радиосообщения и не извлекало из них всю ценную для себя информацию?
ИРА: Подобно тому, как вы сейчас считаете меня лгуном, в одно время и у ОКВ были сходные мысли, меня пытались поймать на крючок с помощью провокации.
Д.: Но в итоге они остались довольны и захотели, чтобы вы возобновили работу?
ИРА: Я никогда не был в прямом контакте с ОКВ, я лишь говорю, что вышесказанное было вполне возможно.
Д.: Но они продолжали платить вам за донесения?
ИРА: Да.
Д.: А советская разведка ведь тоже во время войны не дремала?
ИРА: Конечно, нет.
Д.: И они довольно рано имели сведения о том, что абвер получает донесения Макса и Морица.
ИРА: Да.
Д.: Но если вы передавали эти донесения абверу, исходя из антикоммунистических мотивов, какие шаги Советы предприняли, чтобы остановить эту вашу помощь абверу? Предприняли ли они вообще какие-то шаги?
ИРА: Я не понимаю.
(вопрос повторяется)
ИРА: Но и есть и третья альтернатива.
Д.: Хорошо, и какова же она?
ИРА: Это важный момент. Вы контактировали с американцами, спрашивая, не их ли я агент. Но почему вы не можете точно также установить контакт с вашими советскими союзниками, чтобы выяснить тот же вопрос? Было бы совершенно нормальным спросить Советы, не их ли я агент. Если вам кажется, что я хорошо работал, то они ответят: "Да, он наш агент, он хорошо нам послужил, и он был на связи с людьми в Софии". Следующий вопрос был бы: возможна ли от меня дальнейшая польза? Но если каждый уже знает, что я советский агент, никакой пользы от меня больше нет, и они меня ликвидируют, как вы вчера и сказали. Поэтому, если бы я был советским агентом, то для меня было бы совершенно нормальным прийти к вам и сказать: "Я - советский агент. Мне нужны гарантии того, что я останусь в живых".
Д.: Я ожидал этого.
ИРА: К этому времени Советы, допросив всех людей, работавших со мной и оставшихся в Софии, Вене, повсюду, выяснили, чем я занимался. То есть свидетельства против меня с их точки зрения уже должны быть собраны. Я ожидал, что они предпримут что-то против меня. Поэтому я доволен, что меня увезли из Американской Зоны, и я нахожусь здесь.
Д.: Но с 1942 по 1946 год - четыре года - вся дееспособная система советской разведки не сделала ничего ни для того, чтобы остановить передачу донесений Макса, ни для того, чтобы покарать вас и остальных.
ИРА: Простите меня. Я еще не договорил.
Д.: Слезайте уже с подмостков, докладывайте как младший офицер своему начальнику.
ИРА: Я закончил. Я говорю, что я не агент НКВД и что я работал так, как и рассказал.
Д.: Известно ли вам, что в Американской Зоне после войны действовали русские агенты?
ИРА: Повсюду. Конечно, я знаю об этом.
Д.: Они когда-нибудь приходили наводить справки о вас и ТУРКУЛЕ?
ИРА: Да.
Д.: Приведите пример.
ИРА: Сначала трое или четверо написали в газете Правда или Известия, что генерал ТУРКУЛ - глава террористической организации в Зальцбурге.
Д.: Вы слишком опытны, чтобы не знать, что на агентов, работающих за рубежом, всегда нападают в советской прессе, как на врагов СССР. Если на имярека нападают в Правде или Известиях, то это лучший сигнал о том, что он - агент.
ИРА: Шесть или семь месяцев я и генерал ТУРКУЛ были арестованы американцами. Они заявляли, что мы - агенты гестапо. Я был очень доволен убраться оттуда.
Д.: Но докажите мне, что они пытались атаковать вас.
ИРА: Этого я не могу доказать.
Д.: Сейчас мы переключимся на ФОССА, он же АЛЕКСАНДРОВ. Нам сказали, что ФОСС был организатором В[нутренней] Л[инии] в Софии до войны.
ИРА: Да.
Д.: Из-за чего вы с ФОССОМ враждовали?
ИРА: Мы - русские, но были врагами, потому что мы все были против В[нутренней] Л[инии].
Д.: Мы слышали, хотя и не от вас, что ФОСС подозревается в том, что он - советский агент.
ИРА: Да. Но и меня в этом подозревали.
Д.: Разделяете ли вы подозрения в отношении ФОССА?
ИРА: Нет. Хотя это возможно. Возможно всё. Но я не верю в это. Это обычный метод НКВД заявить о человеке, что он их агент, если они его опасаются.
Д.: Но вы не можете сказать определенно, что ФОСС - не агент НКВД?
ИРА: Нет, определенно не могу.
Д.: И ТУРКУЛ не мог сказать определенно?
ИРА:Я не знаю. Он никогда не говорил о ФОССЕ.
Д.: Станет ли для вас сюрпризом тот факт, что ТУРКУЛ не так давно нашел для ФОССА работу в одной мюнхенской фирме?
ИРА: Это не удивит меня, потому что ничто на свете не может меня удивить. Но я не верю в это, потому что, когда ТУРКУЛ был в Мюнхене и встретил ФОССА, тот уже работал в этой фирме.
Д.: Но сам ТУРКУЛ сказал, что устроил ФОССА на эту работу.
ИРА: Пока вы не убедили меня, что ТУРКУЛ больше не антикоммунист, все что он говорит - верно.
Д.: В чем ФОСС подозревал вас и когда отношения между вами испортились?
ИРА: Я не знаю, может быть, просто из-за того, что я не вступил в его организацию, а работал самостоятельно. Я так плохо с ним знаком, что едва ли смогу узнать при встрече.