Любимая, мерцавшие вдали
фонарики покрыла тьма; тоска же
день ото дня сильней. Набрав земли
в холодный рот, немногое расскажешь,
тем паче начинающий трупак
обычно верен цеховой омерте.
Замечу только, что свое бессмертье
я представлял до этого не так.
Здесь нет ни блеска золочёных рыл,
ни пения хоров, ни треска крыл,
ни клёкота и стонов адской бойни,
Я чувствую, но чувствую лишь страх
исчезновенья, превращаюсь в прах,
пытаясь не забыть... уже не помня...
