А ещё к нам в часть приезжал генерал из Москвы. С проверкой. Конечно, его, как водится, одаривали красной икрой и рыбой, парили в баньке, подливали безостановочно, но в редкие минуты просветления генерал все же вспоминал о цели своего визита.
И однажды выразил желание посетить нашу точку.
Естественно, нам пришлось срочно красить стены, ровнять сугробы и заниматься прочей столь милой проверяющим генералам интеллектуальной работой.
Наконец, все было готово к приему генерала. Вечером перед днем Ч мой друг Ярик пошел на лужу.
Лужей назывался естественный водоем в нескольких километрах от части. Над его наполнением работал горячий источник, так что даже зимой температура лужи была градусов 50.
Мы частенько проводили время на луже или в пристроенном к ней санатории. Там проводились дискотеки. На них приходили поселковые девушки. Жизнь била ключом.
У нас, впрочем, были конкуренты-связисты. Их часть располагалась километрах в 10 от поселка, но зато их там было человек 200. Нас на точке было шестеро. Что давало связистам определенные тактические преимущества.
Разногласия со связистами ограничивались тремя пунктами.
1. Вопрос покупки браги в поселке.
2. Вопрос танцев с поселковыми девушками.
3. Вопрос справедливости земного мироустройства.
В вечер перед приездом генерала у Ярика и приключились эти самые разногласия. По пункту 2, как рассказывали потом связисты. По пункту 3, возражал Ярик.
Как бы то ни было, в результате недолгих дебатов (проходивших под знаком явного превосходства связистов в живой силе и технике, т.к. Ярика сопровождал только дохлый салага Кузя) правая половина лица сержанта приобрела благородный фиолетовый оттенок.
Начальника точки, гладившего свой последний шнурок, при виде Ярика хватил удар.
Есть люди, невезучие с рождения. Майор Кузнецов был из их числа. На изготовленный им отчет он выливал в последний момент чернильницу, фотобумага, на которой должна была быть запечатлена сейсмограмма ядерного взрыва, оказывалась засвеченной именно на его дежурстве, даже чавыча, изловленная им, таинственным образом исчезала из запертой на замок коптильни.
Майор Кузнецов неохотно взял себя в руки.
- Делаем так. Вы дежурите всю ночь. И ложитесь спать! И весь день не вылазите из кроватей! Лицом к стене!
Так мы и поступили. Часов в одиннадцать утра слышу сквозь сон истошный вопль майора Кузнецова «Смирнааа!» Понимаю, приехал генерал. Слышу, входит в казарму. Скрипят половицы. Открываю глаза и вижу, что Ярик во сне перевернулся на спину и являет миру все полноцветье своей физиономии.
-А вот тут у нас отдыхающая сме... – майор Кузнецов заходит в комнату и теряет дар речи.
- Солдатики спят, значит, - кряхтит генерал, подходит к постели Ярика и некоторое время изучает импрессионистскую манеру связистов.
- Солдатики... хорошо..., - опять кряхтит генерал и покидает казарму. За ним несут тело майора Кузнецова.