к сожалению распознаватель текстов сломался, всю статью набивать лень, только начало и конец
PRESTO (20 августа)
Сколько нас? сколько нас? сколько? Пятьдесят тысяч, сто, пятьсот? Мокнущих под нервным дождём и греющихся у мелких костерков; сгрудившихся вокруг счастливого обладателя транзистора и устало хлюпающих мокрыми кроссовками по революционной жиже; собравшихся здесь, чтобы защитить свободу, такую долгожданную, такую необходимую и вдруг поникшую под мутным взглядом телевизионных иуд, под их словами, похожими на брёвна, под их фразами, похожими на лесоповал.
Кто мы? кто мы? кто? Люди, старые и не очень, хорошие, разные, пришедшие вдруг на эту площадь и ставшие собой. До черта, до черта, до черта молодежи и вот этот 14-летний пацан, попросивший у меня двушку, чтоб гордо сказать домашним: "Я здесь на ночь останусь. Не волнуйся, ма, мы Родину защищаем"
И это сладкое чувство единства, и уверенность в победе, несмотря ни на что захлестывает нас, и что нам теперь до вчерашних дум, волнений и тревог, до марионеточных королей и их засаленных шестёрок - всё в наших руках: и синицы, и журавли, и небо, - и ставший уже родным дирижабль приветствует нас сверху трехцветным флагом.
ALLEGRO (21 августа)
Радио Белого Дома:
"Внимание. Экстренное сообщение. Наблюдателями Белого Дома замечена группа молодых коротко подстриженных людей со спортивными сумками. Пятнадцать минут назад они влились в ряды защитников Белого Дома. Будбте бдительны. Среди вас находятся переодетые агенты КГБ"
- Слушай, - говорит мне сосед по оцеплению, - давай друг с другом связь поддерживать. Нужно будет - еще раз соберемся все вместе.
Радио Белого Дома:
"Я предлагаю судить путчистов открытым народным судом в России. Хотя из моральных и этических соображений Пуго можно отдать в Прибалтику". (Голос из толпы: "А Язова - студентам")
Мы смеемся. Напряжение постепенно спадает. Но никто не расходится, а женщины всё несут, несут, несут кошелки, пакеты, рюкзаки: "Куда здесь еду сдавать, ребята?"
Радио Белого Дома:
"Внимание. Если диверсанты, находящиеся в Белом Доме, заблокируют какую-либо из комнат, то заблокированные будут выбивать изнутри стёкла. Это должно послужить вам сигналом."
- Слушай, - говорит мне сосед, кивая на автоматчика в милицейской форме, охраняющего вместе с нами 14 подъезд, - первый раз в жизни смотрю на мента без раздражения...
Я улыбаюсь. К автобусу-столовой подъезжает черная "Волга". На ее заднем сиденьи высится гора гречневой каши.
[...]
ADAGIO (2 сентября)
Мне кажется, что все наши отцы-победители не обращают внимания на один достаточно важный момент: да, мы достигли единства, но единства против, а не единства за. Из того, что мы смогли сообща отвергнуть что-то, вовсе не следует всеобщая тяга к позитивным свершениям. Никто не сможет по мановению волшебной палочки превратить траур в карнавал, а карнавал в стройку.
Увы, мой дорогой сосед по оцеплению, мы никогда уже не сможем собраться все вместе. Скоро, совсем скоро жизнь раскидает нас по разным ступеням общественной лестницы. И к сожалению, не исключена возможность, что когда-нибудь в новом водовороте политического сумасшествия мы столкнемся лицом к лицу с решительными мальчиками цвета хаки, недавно угощавших нас "трофейными" сигаретами возле Белого Дома и вдруг оказавшимися по другую сторону баррикад.
02.09.1991
