Называя слона слоном, а козла козлом,
мы блюдем кодекс чести поэта - и дух и букву.
Правда чем хороша: как её ни лупцуй веслом,
а она всё равно всплывает, слегка распухнув.
И пройдёт слух о нас по просторам короткой волны,
на подпевке, йе-йе, девки пляшут по пятеро в ряд, но
есть опасность быть битым: не знаю, как там слоны,
а простые козлы обидчивы невероятно.
Называя слона козлом, а козла слоном,
и так далее: хрен - морковкой, Наташу - Люсей,
мы летим фанерой, вернее, скользим бревном
по тропе метафор, символов и аллюзий.
И так славно, пия чай с баранками в тёмном углу,
уловить понимающих глаз поощрительный отблеск,
но есть риск замочить слона, чтобы вдуть козлу,
и сидеть потом под табличкой "эзопов комплекс".
Называя слона никем, и козла никак,
даже не называя, а лишь подразумевая,
мы расслабленно делаем ручкой условный знак:
мол, мы сами не местные, мы типа ждём трамвая,
мы танцуем от печки, маемся ерундой,
отрастив нарратив предлинный, живём вольготно.
И читатель, тряся ушами и бородой
извлечёт мораль, какую ему угодно.