Поэту мужества не надо.
Поэт стоит в другом ряду.
Орфей, вернувшийся из ада,
Стыдится петь: он был в аду.
Он видел стонущие тени
Под сенью призрачных ветвей.
Он слышал их глухие пени.
Теперь он больше не Орфей.
Огнём подземного пожара
Не закалён, но опалён,
Одной ценой – потерей дара
За выживанье платит он...
(Д. Быков)
Поэт стоит в другом ряду.
Орфей, вернувшийся из ада,
Стыдится петь: он был в аду.
Он видел стонущие тени
Под сенью призрачных ветвей.
Он слышал их глухие пени.
Теперь он больше не Орфей.
Огнём подземного пожара
Не закалён, но опалён,
Одной ценой – потерей дара
За выживанье платит он...
(Д. Быков)
-1-
Поэту многого не надо:
не надо славы и чинов,
не надо серебра и злата,
не надо тёщиных блинов,
не надо притворяться модным,
не надо лезть под пистолет...
Но он
обязан
быть
голодным!
Иначе это не поэт.
Когда он кушает от пуза,
брюхатый, сальный и срамной,
то, плача, трепетная муза
его обходит стороной.
Свиные ноги, пива пара,
горячий сыр, мясной бульон...
И вот уже потерей дара
за грех обжорства платит он.
Не лучше ли недель за восемь
забыть о пиршествах вполне.
Как Пушкин в Болдинскую осень,
поголодать в карантинЕ.
Изгнать сам дух еды тлетворный
и по законам ремесла
воздвигнуть свой нерукотворный,
чтобы к нему не заросла!
-2-
К примеру, Быков. Чрезвычайно
способный автор, молодой.
Столкнулся с ним в кафе случайно,
где он был с дамою одной.
Весь вечер он читал упрямо
стихи про пение в раю.
И съел сначала пиццу дамы,
потом свою, потом мою.
Ах, Быков, горевать придётся,
когда прожрёте божий дар.
Аукнется Вам и икнётся
пристрастье к соусу «Тартар».
Отречься легче от котлеты,
чем жить без рифмы в голове.
Диэта – вот удел поэта,
который ищет вдохнове-
нья. С мужеством холодным
мы все должны провозгласить:
Поэт!
Обязан!
Быть!
Голодным!
...а мне пора перекусить.