1. Документы.
Клэр Вернер, жительница деревни Ваксенбург (Тюрингия), запись 1962 года:
Я довольно хорошо помню тот день. Это было 4 марта 1945 года. Вечером мы должны были праздновать день рожденья, но потом праздник отменили. Во второй половине дня девушки из BDM1 работали около Бурга. Ханс2 тоже был там, помогал нам, а потом сказал, что на этом самом месте сегодня пишется мировая история. Случится нечто, подобного чему в мире еще не было. Мы должны подняться вечером на башню и смотреть в направлении озера Рёрензее. Он сам точно не знает, как это будет выглядеть.
С восьми часов мы уже дежурили на башне. Около половины десятого за озером вдруг стало светло, как будто одновременно сверкнули сотни молний. Вспышка внутри была красной, а снаружи желтой. При ее свете можно было читать газету. Вспышка была очень короткой и после этого мы ничего больше не видели, только заметили, что за ней последовал очень сильный порыв ветра. Потом все успокоилось.
У меня, как и у многих жителей соседних деревень на следующий день шла из носа кровь, болела голова и шумело в ушах. Около 14 часов в тот день к крепости подъехало 100-150 эсэсовцев. Они спросили, где трупы, куда их отвезли и кто уже здесь был. Мы ни о чем не знали, тогда они спросили, не здесь ли находится «объект Бург». Я сказала им, что они попали в Ваксенбург, который в народе все время называют Бургом. Потом один мотоциклист объяснил им, что «объект Бург» расположен около Рингхофена, и машины уехали. С башни я видела, что они поехали в сторону полигона.
1 - союз немецких девушек
2 - офицер СС, знакомый свидетельницы
Хайнц Ваксмут, рабочий, запись 1962 года:
За преступление я был приговорен к принудительным работам. Нас было шестеро немцев, нам помогали 18 пленных, в том числе семь венгров, пять поляков и четверо русских – все они были инженерами, поэтому носили не концлагерные робы, а форму полевой службы и обеспечивались наравне с нами. Нашей главной задачей было проведение маскировочных меропрятий. Около приземлившихся самолетов, секретных объектов, грузов, которые не могли немедленно увезти на склад. Нас привлекали и к вспомогательным работам, если умирало слишком много заключенных. Тогда мы чаще всего должны были складывать штабеля из дров, наваливать сверху трупы и разжигать костер. Списков погибших заключенных не существовало.
День, который до сих пор стоит у меня перед глазами – 5 марта 1945 года. С утра мы сколачивали в Полте помосты для эксперимента, который должен был состояться несколькими днями позже. После обеда к нам подъехал грузовик с эсэсовцами. Вообще говоря, эсэсовцы нами не командовали, так как мы работали только по специальным приказам, на которых стояли штемпели министерства почты или научно-исследовательского совета и которые после прочтения должны были уничтожаться. В этот раз под приказом стояла подпись Каммлера3. Мы должны были загрузить все имеющиеся в нашем распоряжении дрова на грузовик. Мы поехали к Рёрензее, где работали эсэсовские врачи, потому что многие жители жаловались на головную боль и харкали кровью. Но оказалось, что нам нужно не туда, и нас перенаправили в лес около поместья Рингхофен. Там нам приказали укладывать у края леса штабеля дров – примерно 12 на 12 м и не более 1 м в высоту. При этом мы, в том числе и помогавшие нам пленные, должны были надеть защитные костюмы. На краю леса мы увидели кучи человеческих трупов, очевидно заключенных из концлагеря. Ни на ком из них не было волос, отсутствовали части одежды, некоторые были покрыты волдырями и ожогами, из-под которых проступало мясо, у некоторых отсутствовали части тела. Эсэсовцы и пленные подносили трупы. Когда мы подготовили шесть первых штабелей, на них положили трупы, из расчета примерно 50 на штабель и подожгли. Нас отвезли назад в Рингхофен. Там нам приказали снять защитные костюмы и всю одежду. Ее немедленно сожгли эсэсовцы, а нас отправили мыться, после чего мы получили новую одежду и защитные костюмы, а кроме того по бутылке шнапса. Наши пленные тоже получили шнапс. Один из эсэсовцев в высоком чине сказал, что вчера там на возвышенности было сильное пламя: испытывали нечто новое, о чем будет говорить весь мир, и мы, немцы, сделали это первыми. К сожалению, не все прошло так, как было запланировано, и на свете стало несколькими тунеядцами меньше.
Во вторую смену мы соорудили еще три штабеля. И тут мы увидели, как из леса выползают совершенно потерявшие человеческий облик существа. Некоторые, похоже, не могли видеть. /молчание/ Мне и сегодня трудно это описывать. 12-15 человек были сразу застрелены двумя эсэсовцами. Действительно ли все они были застрелены, я не уверен, так как у некоторых еще двигались губы. Пленные относили их к горящим штабелям и забрасывали в огонь. Потом нас отвезли назад в поместье, и снова заставили мыться и переодеваться. Около 11 вечера мы вернулись в Полте. Уезжая, мы видели на краю леса 14 костров.
Ни в этот ни в следующий день мы не могли ничего есть. И нам и нашим пленным постоянно давали шнапс. Один из русских пленных сказал нам, что он разобрал, как один из застреленных шептал: «... большая вспышка – огонь – многие погибли сразу, их стерло с земли, просто исчезли, у многих ожоги, многие ослепли... привет матери Олега Барто из Гурьева...»
3 - обергруппенфюрер СС, командовавший секретными операциями СС в Тюрингии
Иван Ильичев, глава ГРУ, донесение от марта 1945 года:
В последнее время немцами проведено в Тюрингии два крупных взрыва. Они произошли в лесном массиве в условиях строжайшей секретности. На расстоянии 500–600 метров от эпицентра взрыва лежали сваленные деревья. Возведенные для испытаний укрепления и строения были разрушены. Военнопленные, находившиеся в месте взрыва, погибли, причем в ряде случаев от них не осталось следов. Другие военнопленные, находившиеся на некотором расстоянии от эпицентра взрыва, получили ожоги на лице и теле, степень которых зависела от расстояния их нахождения от центра... Бомба содержит предположительно уран-235, и ее вес равен двум тоннам... Взрыв бомбы сопровождался сильной взрывной волной и образованием высоких температур. Кроме того, зафиксирован значительный радиоактивный эффект. Бомба представляла собой шар диаметром 130 сантиметров
[...]
Несомненно, немцы проводят испытания бомбы большой разрушительной силы. В случае ее успешных испытаний и производства таких бомб в достаточном количестве они будут обладать оружием, которое окажется в состоянии замедлить наше наступление.
Игорь Курчатов, руководитель проекта по созданию советской атомной бомбы, докладная записка от 30 марта 1945 года:
Отзыв о материале под заголовком "о немецкой атомной бомбе"
Материал исключительно интересен. Он содержит описание конструкции атомной бомбы, предназначенной к транспортировке на ракетном двигателе типа "Фау".
Перевод урана-235 через критическую массу, который необходим для развития цепного атомнного процесса, производится в описываемой конструкции взрывом, окружающей уран-235, смеси пористого тринитрутолуола и жидкого кислорода.
Запал урана осуществляется быстрыми нейтронами, генерируемыми при помощи высоковольтной разрядной трубки, питаемой от специальных генераторов.
Для защиты от тепловых нейтронов футляр с ураном окружается слоем кадмия.
Все эти детали конструкции вполне правдоподобны
Надо отметить, что на основании ознакомления с материалами у меня не осталось полной уверенности, что немцы действительно делали опыты с атомной бомбой. Эффект разрушения от атомной бомбы должен быть большим, чем указано и распространяться на несколько километров, а не сотен метров. Опыты, о которых идет речь в материалах, могли быть предварительными и делаться на конструкциях, предназначенных для атомных бомб, но без снаряжения ее ураном 235.
Желательно получить дополнительные сведения о ходе опытов, которые помогли бы уяснить положение, и образцы урана 235.
Некоторые моменты, являющиеся, судя по отличию, весьма существенными для действия атомной бомбы, остаются для меня неясными.
К ним относятся:1) предварительное, подготовительное действие на уран гамма-лучей с энергией не большей 6 миллионов электроно-вольт 2) указание, что на разрушение урана 235 весьма благоприятно действует радиоактивный элемент 93, который получается из урана облучением нейтронами.
Трудно себе представить, что какое бы то ни было воздействие гамма-лучей или нейтронов могло существенным образом изменить взрывные свойства урана 235.
Только при больших интенсивностях этого излучения при помощи атомных котлов, можно заметно изменить свойства урана 235. Скорее здесь речь может итти о тонкостях начала взрывного процесса, базирующихся на каких-то новых физических данных по процессу взаимодействия нейтронов с атомными ядрами урана.
Было бы исключительно важно получить по этим вопросам более подробную и точную информацию.
Еще более важно было бы знать подробности о процессе извлечения урана 235 из обычного урана. Считаю нужным отметить, что было бы исключительно важно провести беседу нашего физика с лицом, давшим рецензируюмую информацию.