Меня, конечно, хлебом не корми - дай своровать чью-нибудь шутку. Вот, например, этот пассаж про Людвига Второго:
Разочаровавшись таким образом к 25 годам в любви, культуре, войне и политике, несчастный Людвиг направил свои стопы в туристический бизнес.
Он начал постройку своих "сказочных замков", которые по его бизнес-плану должны были привлечь в Баварию множество иностранных туристов.
Достижения короля в маркетинге, таргетинге и аутсорсинге ныне общепризнаны.
Но тупоумные министры не понимали его визионерских замыслов. Более того, валя с больной головы на здоровую, они принялись плести вокруг монарха сети психиатрического заговора.
Когда он говорил: "Через сто лет десятки тысяч японцев будут приезжать в Баварию, чтобы любоваться моими замками", царедворцы лицемерно кивали, а сами заносили эту фразу в раздел "шизофрения" специально заведенного блокнотика...
я слямзил, как выясняется, у писателя А.Гитлера. Чуть не дословно.
Тот, правда, вроде не шутил:
Если бы министр финансов только мог себе представить, каким источником средств станут мои строения через полсотни лет! Ведь как было с Людвигом Вторым. Ведь его считали просто сумасшедшим из-за его расходов на строительство замков. А сегодня? Многие иностранцы только ради них и отправляются в Верхнюю Баварию. Замки себя давно полностью окупили только из входных билетов.
Еще несколько цитат из книги Шпеера. Я использую опубликованный в сети перевод, но немного его правлю.
Еда была подчеркнуто простой. Никаких закусок, суп, мясо с небольшим овощным и картофельным гарниром и десерт. Выбор напитков исчерпывался минеральной водой, обыкновенным бутылочным берлинским пивом или недорогим вином. Самому Гитлеру подавали вегетарианскую еду, и у кого была охота мог составить ему в этом компанию. Но таких находилось немного... Геринг обычно редко принимал участие в этих застольях. Примерно раз в две недели к обеду появлялся и Гесс. За ним следовал его адъютант со специальным судком из нескольких отделений, в котором была принесенная с собой еда, которую оставалось только разогреть на кухне. Гитлер долго не замечал, что Гессу подают собственную вегетерианскую пищу.Когда же это до него дошло, то он с раздражением обратился к Гессу в присутствии всего общества: «У меня работает первоклассная повар-диетолог. Если врачом Вам предписано что-то особенное, то она будет это охотно готовить и для Вас. Но приходить сюда со своей едой Вы не должны». Упрямый Гесс заявил Гитлеру, что его рацион должен включать специальные биологически-активные компоненты, на что ему напрямик было сказено, что в таком случае ему следует питаться дома. После этого Гесс стал избегать обедов у фюрера.
Когда в Германии в рамках развернутой по инициативе партии программы «пушки вместо масла», во всех домах стали по воскресеньям готовить «айнтопф», обед из одного блюда — наваристой мясной похлебки, то и в столовой Гитлера на стол не ставилось ничего, кроме супницы. По таким дням число гостей сокращалось, часто до двух-трех человек, что давало Гитлеру повод к саркастическим высказываниям относительно готовности к жертвам его ближайших сотрудников: помимо всего прочего на стол еще выкладывался и лист для добровольных пожертвований. Мне каждый «айнтопф» обходился в 50–100 марок.
---
Гитлер охотно и часто рассказывал за обеденным столом о своих молодых годах и особо подчеркивал строгость воспитания: «Я частенько получал от отца здоровую взбучку. Сегодня я думаю, что это было необходимо и что это пошло на пользу». Вильгельм Фрик, министр внутренних дел, как-то раз встрял тут своим блеющим голосом: «Да, уж по всему видать, что Вам, майн фюрер, это пошло на пользу». Все гости оцепенели. Фрик пытается спасти ситуацию: «Я хотел сказать, майн фюрер, что потому Вы так далеко и пошли». Геббельс, державший Фрика за полного болвана, саркастически заметил: «Похоже Вас, дорогой Фрик, в детстве лупили недостаточно!»
---
На ужин, как и днем, еда подавалась самая простая. Домоправитель иногда пытался потрафить этому небольшому кругу чем-то более изысканным. Несколько недель Гитлер с аппетитом ел ложками черную икру и похваливал это новое для него блюдо. Но однажды ему пришло в голову спросить о ее цене, он возмутился и запретил ее раз и навсегда. Правда, дешевая красная икра еще несколько раз подавалась, но и она была отвергнута по причине дороговизны. Конечно, по отношению ко всем расходам это не могло играть абсолютно никакой роли. Но для собственной самооценки Гитлеру был невыносим фюрер, поедающий икру.
---
Я по натуре своей был трудягой и не мог поначалу свыкнуться с расточительным отношением Гитлера к рабочему времени. Эти шесть бестолковых часов после ужина представлялись мне непозволительно долгими, тогда как его собственно рабочий день — довольно кратким. Когда же, — спрашивал я себя, — он работает? Ведь времени-то оставалось совсем немного. Вставал он поближе к полудню, проводил одно-два совещания, но начиная с обеденного времени, он почти не занимался государственными делами. Редкие назначенные на вторую половину дня официальные встречи постоянно оказывались под угрозой из-за его любви к архитектурным и строительным проектам. Его адъютанты часто просили меня: «Пожалуйста, не показывайте ему сегодня Ваши планы и чертежи». Тогда принесенные с собой рулоны прятались у входа в помещении телефонного узла. Иногда он разгадывал нашу хитрость и сам отправлялся искать мои бумаги в передней или в гардеробе.
---
Гитлер бдительно следил за тем, чтобы наши проекты не попадали в печать. Достоянием гласности становились только отдельные фрагменты. Однажды я напечатал написанную мною с одобрения Гитлера статью о генеральной концепции развития столицы. Но когда кабаретист Вернер Финк позволил себе высмеять этот проект, то он был отправлен в концлагерь. А ведь буквально на следующий день я собирался посетить его концерт, чтобы показать, что я не обиделся.