Не перестаю удивляться тому, как прекрасно все в Европе продумано. Европеец садится поздним вечером в в уютный вагон скорого поезда в Гамбурге, дочитывает газету, дожевывает котлету, засыпает (ему снятся сны высокохудожественного содержания, как-то: сон про заседание профсоюзного комитета завода Фольксваген или сон про семь тучных и семь еще более тучных коров) и пунктуально к девяти утра прибывает в прославленный писателем Брауном г. Париж, где на стогнах Елисейских полей уже дымится, его ожидаючи, чашечка кофэ.
Неполноценному же европейцу вроде меня вся эта продуманность выходит в лучшем случае боком. Начать с того, что н.е. едет не в Париж, а в Брюссель, куда тот же самый поезд прибывает в полшестого утра. При этом в пять его расталкивает проводник, н.е. в панике вскакивает и врезается лбом в полку, что живо напоминает ему о школьных экскурсиях в планетарий. Дело в том, что при покупке билета, когда н.е. предложили выбор между Sitz-(сидячим), Liege-(лежачим) и Schlaf-(спальным) вагонами, жадный н.е. опрометчиво решил, что лежачий его вполне устроит. Оказалось, однако, что названия в точности соответствуют предоставляемым удобствам: в сидячем вагоне можно сидеть, в лежачем - лежать, спать, наверное, можно в спальном. Немецкий лежачий вагон состоит из 6-местных купе (дополнительная третья полка располагается между нижней и верхней). Пассажиром овладевает гнетущая горизонтальность и ползучая клаустрофобия. В Ганновере ко мне подсели две китаянки: но подсели - неправильно, сесть там никак нельзя, так что они подлегли и не совсем ко мне, а как раз на две средние полки. К слову, весь процесс от их входа в купе до стихания последнего шороха занял 24 секунды, что сделало бы честь солдату первого месяца службы, тренирующему команду "Отбой". В оправдание солдата надо заметить, что китаянки отбились в полной экипировке. Ближе к Дортмунду, когда я, наконец, задремал, с одной из них со страшным стуком упали сапоги. На подъезде к Аахену я, кажется, все-таки заснул, но вмести коров разной степени тучности мне показывали Кошмар про Желтую Руку. Она тянулась к моему горлу с недвусмысленными намерениями. Оказалось, с полки той китаянки, что спала надо мной, свесился, угрожающе покачиваясь, рукав куртки.
Итак, в полшестого утра я уныло влачил себя по перрону вокзала Брюссель Миди (тут тоже есть какая-то засада для н.е. - в Бельгии, как известно, два языка, почему-то на одном из них вокзал называется "Брюссель Миди", а на другом - "Брюссель Зюйд". Не думаю, что Миди и Зюйд это одно и то же. Все-тки ж бельгийцы, а не китайцы.) Совещание, на которое я приехал, начиналось в десять, на улице лил проливной дождь, так что если кто-то интересуется детальным анализом пакета кофе/круассан в параметрах цена/качество во всех полутора дюжинах кафе упомянутого вокзала, я готов предоставить по этому вопросу исчерпывающую информацию.