Я долго искал методически верный пример, пока его, как водится, не подсказала жизнь в лице Знакомой Девушки. Представляешь, сказала она, английским принцам утренние газеты подают теплыми. Специальный камердинер греет их утюгом. (В вопросе, с какой целью он это делает, наши мнения, правда, разошлись. Знакомая Девушка утверждала, что после этого типографская краска не пачкает пальцы, я же склонялся к экономической версии: скопидом-камердинер просто подогревает старые газеты - читать принцы все равно не умеют). Как бы то ни было, это - характерный пример ноблизма: бесполезное действие, проделываемое изо дня в день с маниакальным упорством. Не следует путать ноблизм с понтами. Понты - это стремление пустить пыль в глаза здесь и сейчас. За несколько веков злоупотребления они могут окаменеть и стать ноблизмом, но не наоборот. К примеру, массивная златая цепь на шее нашего современника несет четкую понтово-сигнальную функцию, но его благообразный потомок, возможно, будет натирать ей шею лишь потому, что и отец носил, и дед носил, и все предки, начиная с легендарного Людовика Короля-Солнцевского.
Людей, не впитавших с молоком матери ни хороших манер ни аристократических привычек, а лишь сомнительное умение брать плохо лежащий интеграл, ноблизм подкарауливает в служебных командировках. Ноблическая гостиница отличается от простой обилием каких-то загадочных девайсов, усеивающих стены номера. Ими невозможно пользоваться по двум причинам: во-первых, непонятно, что они делают, во-вторых, как. Например, там есть специальный прибор, в который, предположительно, надо запихивать брюки, чтобы они не превратились в полночь в тыкву. Я провел несколько предварительных опытов (подробнее см. об этом мою статью "Black box testing: experiments with socks"), давших сильный запах и обильную пищу для размышлений.
В номере ноблической гостиницы ни за что не найдешь открывалки для пивных бутылок, зато в ванной висит дополнительный телефон (ср. "Пока я в клозете газету муссировал, / Рынок упал и пустил пузыри. / Зачем я открылся и не зафиксировал?! / Шорт подери, шорт подери." из "Брокерского романса"). Кроме телефона в ванной толпится огромное количество украшенных тиснением и фигурной резьбой бутылочек с шампунями и лосьонами, открыть которые можно лишь при помощи плоскогубцев. Так как я очень редко беру плоскогубцы в командировки и практически никогда в душ, откупоривание бутылочек превращается для меня в настоящее испытание характера. Что не мешает обслуге на следующее утро изъять едва ополовиненный сосуд (конечно, откушенное горлышко придает ему несколько афешенебельный вид) и заменить его на непочатый.
Гостиничный ноблизм ни в коем случае не означает "all included", скорее наоборот "nothing included", гостиница хочет урвать с клиента максимальное количество дополнительных сантиков по заветам дедушки Носова. Телевизор при каждом включении автоматически настраивается на канал с рекламой эротического фильма "В хвост и в гриву-2" и чтобы переключить его на нормальную программу требуется нажать последовательно восемнадцать примерно кнопок, что по плечу далеко не каждому, уже ослабленному битвой с душевыми бутылочками.
В ноблической гостинице невозможно позавтракать сосисками с кетчупом, так как: 1) вместо кетчупа там подают табаско, 2) сосисок тоже нет, зато есть консоме в трюфелях и паштет из морских гадов с заморскими гадостями.
Однажды когда Европейский Союз Радиовещания кормил участников очередного заседания в ноблическом ресторане, нам принесли десерт, одновременно являющийся тестом на аристократическое происхождение. В центре огромной четырехугольной тарелки с закругленными краями лежал малюсенький кусочек пудинга. К нему подали вилки со смещенным центром тяжести. Если положить такую вилку на край тарелки, то она переворачивается и падает на штаны своему хозяину. В идеальном случае, вместе с пудингом. По моим наблюдениям, за нашим столом не оказалось ни одного аристократа, включая официанта (его испытал я, в результате чего мои штаны пострадали вторично). Зато японский коллега так увлекся процессом, что уронил на себя вилку шесть раз подряд и не остановился бы на этом, если бы опытный метрдотель не стоял наготове со смирительной рубашкой.
Как-то раз я ехал в лифте крайне ноблической гостиницы. Компанию мне составляли лифтер в униформе и два джентльмена с черными портфелями, которые оживленно обсуждали итоги последних meetings. И тут у меня из кармана выпала банка соленых огурцов. Я считаю, что в самом этом факте нет ничего предосудительного, каждый вправе носить в карманах, что ему вздумается, включая, разумеется, соленые огурцы; к тому же банка даже не разбилась, ведь пол лифта устилал ковер... но молчание, которое воцарилось в лифте после падения банки, нарастающее чувство отчуждения, да что там отторжения, внезапно овладевшее всеми моими попутчиками, включая лифтера... возможно, именно этот случай (а также то, как глубоко и болезненно я его переживал) и стал отправной точкой к написанию данного текста.