Акустики нашего института обитают в подвале. Не потому что там лучше акустика, просто так исторически сложилось. Если волей судеб их заносит на другие этажи, они окидывают каждого встречного цепкими испытующими взглядами. Не потому что хотят утащить его в подвал и грязно надругаться, а… Хотя нет, все же именно поэтому. Наши акустики – ученые хоть куда, когда-то они изобрели «искусственную голову» и микрофоны, которые нынче стоят в бундестаге, но акустика это все же не бананотехнологии, каждый день прорывов тут не бывает. Поэтому уклад жизни акустика архаичен и патриархален, за исключением тех дней, когда ему нужны тестеры. Тестеры, впрочем, нужны ему практически всегда, поэтому стоит появиться в институте новому сотруднику или практиканту, на него с утробным урчанием напрыгивает акустик и тащит его в подвал. Меня чаша сия пять лет назад почему-то минула, и я в ус не дул, но только до тех пор, пока сортир в подвале не закрылся на ремонт, и акустикам не пришлось пользоваться нашим. И вот как-то я стоял у писсуара и целенаправленно мыслил, как вдруг почувствовал на себе тяжелый взгляд.
- Ты ведь еще не проходил слуховой тест? - с надеждой спросил акустик.
Бежать было поздно. Да и негигиенично.
- Ну я тогда все подготовлю, - радостно тараторил акустик, - и за тобой зайду. Я втайне надеялся, что на подготовку уйдет еще лет пять, но напрасно. Мы спустились в подвал и вошли в лабораторию.
- Садись вот сюда, - акустик кивнул на стул перед компьютером, - отсюда, - он указал на колонки за моей спиной, - пойдет звук. Сюрраунд 5.1. Сам тест займет около часа или чуть больше. Для каждого музыкального фрагмента есть идеальная запись, с которой ты можешь сверяться и десять вариаций, в которых случайным образом распределены помехи и искажения. Прослушивая весь фрагмент целиком или любую его часть, ты должен оценить качество каждой из вариаций по стобалльной шкале. Вот давай для тренировки один фрагмент проиграем. Вот. И вот другой его вариант. Слышишь разницу?
По правде сказать, разница действительно была. В одном случае на заднем фоне что-то шипело тверже, примерно как звук ш, а в другом мягче, вроде как щ. Но я совершенно не понимал, по какому принципу я должен оценивать это шипение. Если шшшшипит, то это 70 баллов из ста, а если щщщщипит то 60 что ли? Мое дело сторона, конечно, но в качестве тестера я все же предпочитаю более формализуемые задачи: скажем отличить одетую женщину от неодетой.
Увидев мое замешательство, акустик замахал руками:
- Да-да, это был плохой пример, сейчас найдем что-то более очевидное, - и принялся лихорадочно стучать по клавиатуре. - Ага. Нашел. Слушай. Вот идеальный вариант. Вот он же с помехой. Еще раз. Еще раз.
Мы прослушали новый музыкальный фрагмент раз двадцать. В этот раз проблема с проекцией оценки на стобалльную шкалу не возникла. Дело в том, что я вообще не слышал никакой разницы между образцом и его искаженной версией.
Акустик посмотрел на меня с беспокойством:
- Ну как же, на четвертой секунде, - после чего мы прослушали кусок между третьей и пятой секундой еще раз пятьдесят. Можно было бы сказать, что повисло гнетущее молчание, если бы не загнанный в бесконечный цикл пяток нот, повторявшихся снова и снова.
- Дело в том, - запинаясь, начал я, - … видимо, надо было сказать сразу… я музыкально совершенно не одарен… В России медведи ходят по улицам, и один из них наступил мне на ухо… Баха от Бетховена я отличаю исключительно по громкости… Когда я пою, свидетелей не остается…
- Петь тебе не придется! – успокоил меня акустик, на физиономии которого надежда уступала место отчаянию - Но ты же слышишь помеху на четвертой секунде?! Звук как бы растягивается и тем самым искажается…
Нужно было найти выход из этой гнетущей ситуации. К тому же меня не прельщала перспектива еще час провести наедине с искаженными музыкальными фрагментами и стобалльной шкалой. Да и не хотелось потом оказаться крайним перед акустической наукой.
- Кхм, - сказал я, когда злосчастный кусок между третьей и пятой секундой ушел на вторую сотню воспроизведений, - извини, но у меня есть один, так сказать, основополагающий вопрос, - для убедительности я поковырял мизинцем сначала в правом ухе, а затем в левом. – Ты вообще уже включил эту свою музыку или пока еще нет?
- Ты ведь еще не проходил слуховой тест? - с надеждой спросил акустик.
Бежать было поздно. Да и негигиенично.
- Ну я тогда все подготовлю, - радостно тараторил акустик, - и за тобой зайду. Я втайне надеялся, что на подготовку уйдет еще лет пять, но напрасно. Мы спустились в подвал и вошли в лабораторию.
- Садись вот сюда, - акустик кивнул на стул перед компьютером, - отсюда, - он указал на колонки за моей спиной, - пойдет звук. Сюрраунд 5.1. Сам тест займет около часа или чуть больше. Для каждого музыкального фрагмента есть идеальная запись, с которой ты можешь сверяться и десять вариаций, в которых случайным образом распределены помехи и искажения. Прослушивая весь фрагмент целиком или любую его часть, ты должен оценить качество каждой из вариаций по стобалльной шкале. Вот давай для тренировки один фрагмент проиграем. Вот. И вот другой его вариант. Слышишь разницу?
По правде сказать, разница действительно была. В одном случае на заднем фоне что-то шипело тверже, примерно как звук ш, а в другом мягче, вроде как щ. Но я совершенно не понимал, по какому принципу я должен оценивать это шипение. Если шшшшипит, то это 70 баллов из ста, а если щщщщипит то 60 что ли? Мое дело сторона, конечно, но в качестве тестера я все же предпочитаю более формализуемые задачи: скажем отличить одетую женщину от неодетой.
Увидев мое замешательство, акустик замахал руками:
- Да-да, это был плохой пример, сейчас найдем что-то более очевидное, - и принялся лихорадочно стучать по клавиатуре. - Ага. Нашел. Слушай. Вот идеальный вариант. Вот он же с помехой. Еще раз. Еще раз.
Мы прослушали новый музыкальный фрагмент раз двадцать. В этот раз проблема с проекцией оценки на стобалльную шкалу не возникла. Дело в том, что я вообще не слышал никакой разницы между образцом и его искаженной версией.
Акустик посмотрел на меня с беспокойством:
- Ну как же, на четвертой секунде, - после чего мы прослушали кусок между третьей и пятой секундой еще раз пятьдесят. Можно было бы сказать, что повисло гнетущее молчание, если бы не загнанный в бесконечный цикл пяток нот, повторявшихся снова и снова.
- Дело в том, - запинаясь, начал я, - … видимо, надо было сказать сразу… я музыкально совершенно не одарен… В России медведи ходят по улицам, и один из них наступил мне на ухо… Баха от Бетховена я отличаю исключительно по громкости… Когда я пою, свидетелей не остается…
- Петь тебе не придется! – успокоил меня акустик, на физиономии которого надежда уступала место отчаянию - Но ты же слышишь помеху на четвертой секунде?! Звук как бы растягивается и тем самым искажается…
Нужно было найти выход из этой гнетущей ситуации. К тому же меня не прельщала перспектива еще час провести наедине с искаженными музыкальными фрагментами и стобалльной шкалой. Да и не хотелось потом оказаться крайним перед акустической наукой.
- Кхм, - сказал я, когда злосчастный кусок между третьей и пятой секундой ушел на вторую сотню воспроизведений, - извини, но у меня есть один, так сказать, основополагающий вопрос, - для убедительности я поковырял мизинцем сначала в правом ухе, а затем в левом. – Ты вообще уже включил эту свою музыку или пока еще нет?