allin777 попросил сделать перевод документа. Насколько я могу судить, ничего принципиально нового для интересующихся катынской трагедией в нем нет, примерно то же фон Герсдорфф излагал 6 лет спустя перед комиссией Мэддена. Тем не менее свидетельство очевидца всегда ценно.Барон фон Герсдорфф, генерал-майор
Оберурзель, 6 марта 1946 г.
Правда о Катыни
Представители русского обвинения на процессе о военных преступлениях в Нюрнберге утверждают, что около 10000 трупов поляков, которые были обнаружены весной 1943 г. в лесу под Катынью, являют собой преступление немецкой армии. Доказательством чему служат свидетельства местных жителей и солдат немецкого саперного батальона, находящихся, очевидно, в русском плену.
Я не собираюсь ставить под сомнение или преуменьшать весь комплекс обвинений против нацистского террора, преданный гласности в ходе процесса, так как лично я всегда был убежден в виновности нацистского режима. Ценность установления этой вины, однако, уменьшится, если очевидная неправда о катынском деле останется неопровергнутой. Значение нюрнбергского международного трибунала слишком велико, чтобы обременять его явной ложью.
С 1941 по 1943 г.г. я был третьим офицером генштаба группы армий «Центр». В начале сентября ставка группы армий переместилась из Борисова в Красный Бор под Смоленском. Деревня по соседству с Красным Бором называется Гнездово. В лесу, отстоящем на 2 км от Гнездово, в начале 1943 г. случайно было обнаружено захоронение. Использованное в пропаганде слово «Катынь» - название чуть более крупного населенного пункта, лежащего в 4-5 км – было выбрано, так как Катынь для международной пропаганды имело более подходящее звучание и так как под Гнездово находились доисторические курганы, которые ожидаемая контрпропаганда могла бы использовать для опровержений или умаления фактов. Лес стоял над Днепром. В лесу находился большой деревянный коттедж, который по рассказам местных жителей, использовался как санаторий для политкомиссаров из Смоленска и в котором с сентября 1941-го был расквартирован штаб полка связи (командир: полковник Аренс). Штаб группы армий располагался в Гнездове до сентября 1943 г. без перерывов. Полностью исключено, что преступление было совершено в этот период, т.к. события должны были разворачиваться в буквальном смысле перед входной дверью штаба группы армий. Также и в короткий промежуток времени между взятием Смоленска и прибытием штаба в окрестности Смоленска, совершение преступления было невозможно. Информация о нем обязательно дошла бы до командования, особенно если – как утверждает русское обвинение – преступление было бы совершено каким-то подразделением группы армий «Центр». Так называемые айнзацкоманды СС были, по моим сведениям, на момент взятия Смоленска уже отозваны по приказу командования группы армий. Командовал СС и полицией в зоне действия группы армий тогда СС-бригаденфюрер Небе, старый офицер и криминалист, который лишь подчиняясь обстоятельствам – переходу всех криминалистов под крыло СС – попал в СС, но доказал свое подлинное отношение к нацизму участием в заговоре 20 июля 1944 г. Небе успешно противостоял приказам Гитлера и Гиммлера и помимо прочего резко выступал против убийства евреев. Поэтому позже его сняли с должности. Он никогда бы не позволил совершиться такому преступлению как расстрел тысяч польских офицеров. Кроме того, повторяю, о подобном деянии обязательно узнало бы командование группы армий.
На самом деле, обнаружение массовых захоронений произошло так: всеной 1943 г. – насколько я помню, в марте – подчиненный мне секретарь полевой полиции Фосс, который руководил небольшой контрразведывательной группой при штабе, сообщил мне о следующем происшествии:
Польские хиви [вспомогательный персонал вермахта], которые в составе вновь прибывших на восточный фронт соединений прошли через Гнездово, опрашивали местных жителей, как и везде до того, о судьбе польских военнопленных 1939 г. Жители Гнездово рассказали им, что в начале апреля 1940 г. на ж/д станцию Гнездово прибыли несколько эшелонов польских военнопленных. Работники ГПУ вывели поляков из вагонов и колоннами повели в сторону леса на берегу Днепра. Вся территория, которая, как знали жители, являлась местом расстрелов ГПУ, была плотно оцеплена. Целыми днями были слышны выстрелы. Поляков больше никто не видел. После этого рассказа польские хиви пошли в лес и начали копать в местах, где была молодая, на вид трехлетняя, поросль. Очень скоро они натолкнулись на могилы, в которых лежали трупы, одетые в форму польских офицеров. Так как на следующий день польские хиви должны были следовать дальше, они прочитали молитву, снова засыпали могилы и установили на их месте высокий березовый крест.
Сначала я приказал допросить под присягой местных жителей. Их свидетельства полностью подтвердили услышанное ранее. Позже я сам разговаривал с многими допрошенными, и их описание случившегося не оставляло сомнений в расстреле, проведенном ГПУ. Я доложил о происшествии по инстанции, после чего ОКВ приняло решение раскопать могилы для идентификации трупов и оповещения родных, при этом планировалось задействовать главным образом варшавский Красный Крест, и, если данные местных жителей подтвердятся, использовать историю в пропагандистских целях. Группа армий поручила проведение раскопок находившемуся при штабе судебному врачу, чьей задачей было расследовать нарушения Женевской Конвенции. Этот судебный врач был профессором университета Бреслау, перед войной работал ведущим врачом в судебной больнице. Его имя я позабыл. Прошу уточнить имя, допросив тогдашнего главврача группы армий доктора Йекеля (лагерь Аллендорф). Кроме этого профессора и его ассистентов в расследовании участвовало 4-5 представителей польского Красного Креста, среди них два врача. Место захоронения было оцеплено и охранялось батальоном польских добровольцев. Сначала была раскопана могила, в которой в 12 слоев лежало 5-6 тысяч трупов. Это были трупы капитанов и лейтенантов польской армии, а также отдельных рядовых (очевидно, ординарцев); на всех было обнаружено от 1 до 3 пистолетных пулевых ранений. Все они находились в стадии разложения, но благодаря одежде и сухой песчаной земле сохранились так, что их удалось аккуратно эксгумировать, исследовать и идентифицировать. Судебно-медицинское исследование показало однозначно, что смерть произошла около 3 лет назад. Этот факт столь же однозначно подтверждался и молодой порослью над местами захоронений, возраст которой по данным и русских и немецких лесничих составлял 3 года. На трупах были обнаружены все документы, принадлежавшие расстрелянным и огромное количество бумажных денег (злотых). Из ценных вещей напротив были найдены лишь спрятанные под рубахами амулеты, портсигар одного генерала и несколько колец. Среди документов нашлись письма от родных, которые польские офицеры получали в плену, и многочисленные дневники. Вся почта датировалась 1939-м и началом 1940-го. Соответствующий запрос нюрнбергского суда родственникам катынских жертв должен однозначно установить, когда прервалась переписка с пленными. Дневники детально описывали историю убитых. Я должен здесь добавить, что бумаги за исключением тех, которые лежали в сухих местах и хорошо сохранились, обрабатывались химическими средствами, чтобы сделать их годными к чтению. Согласно дневникам их владельцами были польские офицеры, взятые в плен после вступления русских в Польшу в 1939 г. После неоднократных переездов с места на места их доставили в бывший монастырь в Козельске, где обращались с ними сносно. Очевидным образом, все их мысли были посвящены освобождению и возвращению на родину в Польшу. Когда в марте 1940-го их неожиданно погрузили в эшелоны и повезли на запад в направлении Смоленска, они поверили, что их скоро отпустят. Некоторые дневники, которые велись чуть ли не до самого расстрела, рассказывали, что их долго держали на станции за Смоленском (Гнездово), затем вывели из вагонов и в черных закрытых машинах повезли в близлежащий лес. Они все еще не осознавали, что их ждет. Только когда у них забрали ценные вещи, они, судя по записям в дневниках, поняли, что их расстреляют. Все эти дневники заканчивались в начале апреля 1940-го.
По молодой поросли трехлетнего возраста было обнаружено еще две могилы. В одной были найдены многочисленные трупы со связанными за спиной руками и другие, у которых предметы одежды были стянуты на голову. Эти убитые, очевидно, оказывали сопротивление.
Пропагандистское использование происшествия было поручено отделу пропаганды тылового управления группы армий «Центр» (генерал фон Шенкендорфф), который возглавлял майор Кост. С того момента в Смоленск постоянно прибывали делегации и комиссии, которым без особой подготовки или тенденциозности демонстрировались ужасные картины. Место захоронения посетили помимо прочих:
1. архиепископ Кракова
2. комиссия представителей прессы нейтральных стран
3. комиссия судебных врачей нейтральных стран
4. комиссия Красного Креста
5. делегация польских военнопленных офицеров и солдат
6. делегация британских и американских военнопленных
Особенно значимыми и доказательными были посещения судебных врачей, которые несколько дней добровольно и на собственный выбор производили вскрытия. Несмотря на весь ужас ситуации дело представляло для них уникальный исследовательский интерес. Они пришли к однозначному выводу, что смерть бесспорно наступила около 3 лет назад. В комиссию входили представители: Швейцарии, Голландии, Венгрии, Норвегии, Финляндии, Франции и т.д. Я могу припомнить имя представителя Швейцарии. Его звали профессор Нивилл или Мивилл из Берна. Имена остальных можно найти в изданной тогда немецким министерством иностранных дел книге. Свидетельство этих иностранных врачей нюрнбергский суд наверняка может получить в любое время. Касательно делегаций военнопленных я вспоминаю, что среди англичан, которые посещали Смоленск, был игрок сборной Англии по футболу.
Все приезжавшие в «Катынь» находились под сильным впечатлением от увиденного и благодаря полноте доказательств были убеждены, что преступление было совершено ГПУ в начале апреля 1940 г. Даже те, кто прибыл с предубеждением и нежеланием дать себя обмануть ловкой пропагандой, изменили свое мнение, оказавшись перед лицом фактов, тем более, что никаких пропагандистских уловок не использовалось.
КАЖДЫЙ, КТО СВОИМИ ГЛАЗАМИ ВИДЕЛ ТРУПЫ И ОСОБЕННО БРОСАЮЩИЕ В ДРОЖЬ ЗАПИСИ УБИТЫХ, НЕ МОЖЕТ СОМНЕВАТЬСЯ В ТОМ, ЧТО УБИЙСТВО ПОЛЬСКИХ ОФИЦЕРОВ ИМЕЛО МЕСТО ЗАДОЛГО ДО НАПАДЕНИЯ ГЕРМАНИИ НА РОССИЮ.
Всего было идентифицировано от 4000 до 5000 тел. Затем эта кошмарная работа из-за потепления и медико-санитарных причин была прекращена. К ней должны были вернуться осенью, но этого не произошло из-за изменения фронта: Смоленск был взят русскими, а штаб группы армий переведен под Оршу. Обоих генералов похоронили в отдельных могилах. Остальных эксгумированных надлежащим образом перехоронили в новых могилах. Между тем было обнаружено еще одно захоронение примерно того же размера, что и первое, так что оценка в 10-12 тысяч трупов не кажется завышенной. Весь случай расследовался исключительно на основе военных и научных принципов. Органы партии и СС не оказывали воздействие на ход расследования.
В заключение повторю, что мне известно о том, что преступление Гнездово-Катыни не идет ни в какое сравнение с убийством евреев и другими нацистскими преступлениями, особенно концлагерями. Но я также знаю, что польские офицеры не были убиты ни немцами вообще ни служащими вермахта в частности.
Подпись: Рудольф барон фон Герсдорфф.
Краткие биографические сведения об авторе и упомянутых в его рапорте:
Рудольф фон Герсдорфф (1905-1980) - родился в Силезии, с 1923 г. в рейхсвере, во время второй мировой - штабной офицер, с июня 1941 г. третий офицер генштаба (Ic - начальник разведки и контрразведки) группы армий "Центр". Участвовал в заговоре 20 июля (хранил взрывчатку, впоследствии использованную Штауффенбергом), но не был выдан соратниками по заговору и остался на свободе. Попал в американский плен. После войны пытался поступить на службу в бундесвер, но безуспешно (что связывают с антипатией командования бундесвера по отношению к "предателям"-заговорщикам). Давал показания комиссии Мэддена по катынскому делу.
Артур Небе (1894-1945) - участвовал добровольцем в Первой Мировой, затем поступил на службу в полицию. Симпатизировал националистам, в 1931 г. вступил в НСДАП. В 1937 г. стал шефом немецкой криминальной полиции, расследовал среди прочего дело о покушении на Гитлера в Бюргербройкеллере. После нападения на СССР назначен командиром айнзацгруппы B, несет ответственность за гибель 45000 гражданских, большей частью евреев, эксперименты с казнями при помощи взрывчатки и выхлопных газов. В октябре 1941 г. подал рапорт о переводе на службу в рейх. Участвовал в заговоре 20 июля, после провала путча ему удалось скрыться, но в феврале 1945-го его нашли, арестовали и вскоре казнили.
Фридрих Аренс (1898-?) - служил в вермахте, с ноября 41-го командовал 537 полком связи, обвинен советской стороной в расстреле поляков (как "Арнес"). Давал показания перед нюрнбергским трибуналом и комиссией Мэддена.
Людвиг Фосс - секретарь полевой полиции (соотв. званию лейтенанта), первый немецкий офицер, обнаруживший захоронения, в дальнейшем координировал ход раскопок [подробностей биографии я пока найти не смог, судя по тому, что его имя не фигурирует в послевоенных свидетельствах, погиб во время войны(?)]
Клеменс Йекель (1887-1968) - главный врач штаба группы армий "Центр"
Герхард Бутц (1896-1944) - судебный врач, работал в университете Бреслау, с августа 1941 г. выполнял функции консультирующего врача при шестой армии группы армий "Центр". После обнаружения захоронения в Катыни руководил раскопками, составил соотв. отчет. В июне 1944 г. погиб под Минском при невыясненных обстоятельствах.
Макс фон Шенкендорфф (1875-1943) - генерал, командующий оперативным тылом группы армий "Центр", умер в 1943 г. во время пребывания в санатории от сердечной недостаточности.
Кост - майор вермахта, возглавлял располагавшийся в Смоленске отдел пропаганды тылового управления группы армий «Центр», отвечал среди прочего за русскоязычную прессу [подробностей биографии я пока найти не смог]
Франсуа Навилль (1883-1968) - швейцарский врач, один из иностранных врачей (и единственный представлявший действительно нейтральную страну), участвовавший в эксгумации убитых в Катыни. Вместе с другими участниками комиссии подписал протокол, датировавший убийство мартом-апрелем 1940 г.
Оригиналы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9.