Скептики, надо сказать, оказались посрамлены. Два энтузиаста - Александр Лоханько и Евгений Акименко - собрали внушительный урожай аутентичных свидетельств о путешествии Травина:
Псков
"Псковский набат", 13 октября 1929 г.
Вайгач
"Правда Севера" (Архангельск), 8 апреля 1930 г.
"Вокруг света", N 19, 1930 год
О том же - в очерке Викторина Попова "Никчемный герой" (из книги "Юшар", ОГИЗ - Молодая гвардия, Москва, 1932)
Очерк в переработанном виде издавался под названием "Сухой олень" в книгах Попова "Люди большой земли" (1932), "Снег и солнце" (1934)
Русское Устье
Отрывок из книги С.Абрамовича-Блэка "Записки гидрографа"
Мыс Дежнева
Очерк Вивиана Итина "Земля стала своей" (из книги "Выход к морю", Западно-Сибирское краевое издательство, Новосибирск, 1935)
Ранняя версия очерка под названием "Велосипед на фактории" публиковалась в 1933 г. в журнале "Сибирские огни".
Петропавловск-Камчатский
"Камчатская Правда", 3 ноября 1931 г.
Отдельным предметом споров было отношение к Травину Советской власти. Название очерка Попова вполне красноречиво. Впрочем, рецензент тем не менее поставил автору на вид:
В очерке "Никчемный герой" Попов задался целью показать двух героев, случайно столкнувшихся на далеком Севере: «путешественника вокруг света на велосипеде» Травина и госторговского пекаря Зайцева, зимующего в одиноком становище Хабарово. Цель очерка — убедить читателя в «никчемности» туристских рейдов, подобных травинскому и показать будничный героизм Зайцевых Но очерк достигает противоположных результатов.
Какой «герой» может вызвать больше симпатий у читателя: Травин, бодро преодолевающий встречающиеся на пути опасности и пришедший с велосипедом в пургу, или Зайцев, мирно выпекающий сухари и мечтающий о том, как он увидится с женой и детьми после долгой зимовки.
Попов не сумел показать черт нового, социалистического человека в характере Зайцева (голая риторика о пятилетке, конечно, никого не убеждает), и потому его героизм незаметен: он не увлекает читателя. И хотя автор неоднократно пытается оттенить свое отрицательное отношение к «героизму» Травина, тем не менее последний заинтересовывает и очаровывает читателя своими своими головоломными трюками: «С большим трудом Травин отошел от берега. Управляя левой рукой веревками, другой вычерпывая воду, лавировал меж льдин. Соленые брызги слепили глаза. Ветер усиливается, волны дыбились все выше и злее. Лодка то вовсе скрывалась, то, как блоха, выскакивала на гребень. Самоеды, привыкшие ко всяким превратностям стихии, кричали от удивления: «Хо! Хо!»
Какое уж здесь может быть развенчание ложного героизма «никчемных героев»! («Детская литература», N1, 1932 г.)
