Шарлатан.
На смерть Требича-Линкольна.
От нашего корреспондента
ty, Шанхай, начало ноября
В начале октября этого года во время операции на кишечнике в одной из шанхайских больниц умер человек, чье имя или, вернее, имена, так как у него их было немало за последние 25 лет не раз мелькало в секретных документах многих правительств Европы, Америки и Азии. Игнаций Тимоти Требич, он же Требич-Линкольн (последнее имя он принял, так как почитал великого американского государственного мужа), он же Лампрехт Траутвайн, он же Герман Ру, он же Лео Тандлер и проч и проч, и наконец аббат Чао Кунг – начал свою богатую приключениями жизнь более чем 60 лет назад в деревне под Будапештом. Родители видели его будущим раввином, но он стал пресвитерианским миссионером и был позже возведен архиепископом Кентерберийским в сан англиканского курата. В 1910 году он был избран в британский парламент, за чем, быстро сменяя друга, последовали различнейшие политические, религиозные, торговые и преступные деяния. Интриган на Балканах, продавец нефти, участник неудавшегося капповского путча, буддистский монах на Цейлоне, советник китайских военачальников и наконец, буддистский аббат – вот лишь некоторые эпизоды его бурной жизни, подчас бывавшей довольно мрачной. К примеру, когда его сын был приговорен в Англии к смертной казни за убийство, Требич поспешил из своего цейлонского монастыря, чтобы попрощаться с ним – но не успел.
Имя Требича как и Лоуренса связывали со многими политическими интригами прошедших десятилетий. Но хотя он, вечно не знающий покоя еврей, и путешествовал между Азией, Европой и Америкой, за этими путешествиями стояли не большие политические планы, а финансовые трудности и страсть к перемене мест. Шанхай, «родина людей без родины, небеса изгнанников, рай авантюристов» стал его пристанищем последних лет. Ни одна другая страна не хотела его принимать. Либо его высылали, либо ему отказывали в визе.
На смерть Требича-Линкольна.
От нашего корреспондента
ty, Шанхай, начало ноября
В начале октября этого года во время операции на кишечнике в одной из шанхайских больниц умер человек, чье имя или, вернее, имена, так как у него их было немало за последние 25 лет не раз мелькало в секретных документах многих правительств Европы, Америки и Азии. Игнаций Тимоти Требич, он же Требич-Линкольн (последнее имя он принял, так как почитал великого американского государственного мужа), он же Лампрехт Траутвайн, он же Герман Ру, он же Лео Тандлер и проч и проч, и наконец аббат Чао Кунг – начал свою богатую приключениями жизнь более чем 60 лет назад в деревне под Будапештом. Родители видели его будущим раввином, но он стал пресвитерианским миссионером и был позже возведен архиепископом Кентерберийским в сан англиканского курата. В 1910 году он был избран в британский парламент, за чем, быстро сменяя друга, последовали различнейшие политические, религиозные, торговые и преступные деяния. Интриган на Балканах, продавец нефти, участник неудавшегося капповского путча, буддистский монах на Цейлоне, советник китайских военачальников и наконец, буддистский аббат – вот лишь некоторые эпизоды его бурной жизни, подчас бывавшей довольно мрачной. К примеру, когда его сын был приговорен в Англии к смертной казни за убийство, Требич поспешил из своего цейлонского монастыря, чтобы попрощаться с ним – но не успел.
Имя Требича как и Лоуренса связывали со многими политическими интригами прошедших десятилетий. Но хотя он, вечно не знающий покоя еврей, и путешествовал между Азией, Европой и Америкой, за этими путешествиями стояли не большие политические планы, а финансовые трудности и страсть к перемене мест. Шанхай, «родина людей без родины, небеса изгнанников, рай авантюристов» стал его пристанищем последних лет. Ни одна другая страна не хотела его принимать. Либо его высылали, либо ему отказывали в визе.
Требич привычно выделялся в космополитической толпе обычных шанхайских жителей. Он был одет в свою буддистскую робу. Несмотря на европейские черты лица, он казался и китайцем, и иностранцем сразу. Впервые я встретил его в толкотне шанхайской улицы Bubbling-Well полтора года назад. Я не знал тогда, кто он такой, но запомнил его не столько из-за эксцентричного одеяния, сколько из-за гипнотизирующих глаз, бритой головы, седой бороды и непропорционально больших ушей.
Перед началом войны, он, видимо, терзаемый ностальгией, запросил у венгерского правительства разрешения вернуться на родину, как «старик, который хочет окончить свои дни в деревне, в которой родился». По всей видимости, Будапешт не пошел ему навстречу, и Требичу пришлось продолжать свою деятельность из Шанхая. 1 сентября 1939 г. он показал себя очень плохим пророком, заявив, что европейской войны не будет, так как он вмешается в ход событий «способом, который взбудоражит умы». После «предложения о мире», сделанного Рузвельтом, Требич написал открытое письмо американскому президенту, в котором обвинил его: «Вы не умиротворитель, вы – поджигатель войны». Позже он заявил о своей готовности отправиться в Вашингтон, чтобы «как посланник буддийской религии дискутировать о мирном урегулировании». В конце 1939-го он потребовал от правительств Англии, Франции, Германии и СССР подать в отставку и тем самым сделать первый шаг к «конференции по заключению мира. В противном случае тибетские буддистские владыки без предубеждений, предупреждений и безо всякой милости пробудят такие могущественные силы, само существование которых вам неведомо и против которых вы окажетесь бессильны»
Было нетрудно вступить в контакт с падким на газетные публикации Требичем. Буддистский монах жил в помещении христианской Young Men Christian Association. Хотя европейская война длилась уже три года. «верховные тибетские владыки» все еще оставались для него главной темой разговора, а после того, как он узнал, что я бывал в Тибете, он постарался убедить меня в их безграничном могуществе. Я спросил, не является ли он сам одним из тех тибетских владык, на что Требич возразил, что не может ответить на столь недипломатичный вопрос. Но дал мне понять, говоря порой не «они», а «мы», что причисляет себя к ним. Будто мессия объявил он: «Не Сталин, Гитлер или Рузвельт ведут текущую войну, а горстка людей, живущих в Тибете или по крайней мере воспитанных там, а сейчас разбросанных по миру. Мы можем остановить войну, но как бог, который позволяет совершаться несправедливости, мы не будем вмешиваться чересчур рано, но однажды, когда придет время, мы спасем человечество от этой катастрофы.» Тогда наступит вечный мир в идеальном мире, в котором правители разных стран будут лишь марионетками в руках владык, почтенно восседающих на тибетских вершинах.
Когда я покинул Требича после нескольких часов жаркой дискуссии, я был убежден, что встретил одного из величайших шарлатанов нашего времени. Печальная картина, человек, которого британское правительство ненавидело и опасалось, как мало кого другого, живет лишь былой славой великого авантюриста. И Шанхай не платил дань его известности, поэтому у Требича всегда было плохо с деньгами. Время от времени он обращался к общественности со своими «посланиями мира», но ни новостные агентства, ни посольства не выказывали готовность отправить их своим правительствам.
Перед началом войны, он, видимо, терзаемый ностальгией, запросил у венгерского правительства разрешения вернуться на родину, как «старик, который хочет окончить свои дни в деревне, в которой родился». По всей видимости, Будапешт не пошел ему навстречу, и Требичу пришлось продолжать свою деятельность из Шанхая. 1 сентября 1939 г. он показал себя очень плохим пророком, заявив, что европейской войны не будет, так как он вмешается в ход событий «способом, который взбудоражит умы». После «предложения о мире», сделанного Рузвельтом, Требич написал открытое письмо американскому президенту, в котором обвинил его: «Вы не умиротворитель, вы – поджигатель войны». Позже он заявил о своей готовности отправиться в Вашингтон, чтобы «как посланник буддийской религии дискутировать о мирном урегулировании». В конце 1939-го он потребовал от правительств Англии, Франции, Германии и СССР подать в отставку и тем самым сделать первый шаг к «конференции по заключению мира. В противном случае тибетские буддистские владыки без предубеждений, предупреждений и безо всякой милости пробудят такие могущественные силы, само существование которых вам неведомо и против которых вы окажетесь бессильны»
Было нетрудно вступить в контакт с падким на газетные публикации Требичем. Буддистский монах жил в помещении христианской Young Men Christian Association. Хотя европейская война длилась уже три года. «верховные тибетские владыки» все еще оставались для него главной темой разговора, а после того, как он узнал, что я бывал в Тибете, он постарался убедить меня в их безграничном могуществе. Я спросил, не является ли он сам одним из тех тибетских владык, на что Требич возразил, что не может ответить на столь недипломатичный вопрос. Но дал мне понять, говоря порой не «они», а «мы», что причисляет себя к ним. Будто мессия объявил он: «Не Сталин, Гитлер или Рузвельт ведут текущую войну, а горстка людей, живущих в Тибете или по крайней мере воспитанных там, а сейчас разбросанных по миру. Мы можем остановить войну, но как бог, который позволяет совершаться несправедливости, мы не будем вмешиваться чересчур рано, но однажды, когда придет время, мы спасем человечество от этой катастрофы.» Тогда наступит вечный мир в идеальном мире, в котором правители разных стран будут лишь марионетками в руках владык, почтенно восседающих на тибетских вершинах.
Когда я покинул Требича после нескольких часов жаркой дискуссии, я был убежден, что встретил одного из величайших шарлатанов нашего времени. Печальная картина, человек, которого британское правительство ненавидело и опасалось, как мало кого другого, живет лишь былой славой великого авантюриста. И Шанхай не платил дань его известности, поэтому у Требича всегда было плохо с деньгами. Время от времени он обращался к общественности со своими «посланиями мира», но ни новостные агентства, ни посольства не выказывали готовность отправить их своим правительствам.
Этот некролог был опубликован 14 ноября 1943 года в газете «Das Reich», крупнейшем еженедельнике третьего рейха, что и дает конспирологам повод рассказывать о знакомстве Требича с Гитлером, Розенбергом, далее везде. Требич действительно принимал участие в протофашистском капповском путче, впрочем, его роль в заговоре носила скорее комедийный характер. Он возложил на себя обязанности главного цензора вновь созданного правительства Каппа и всячески третировал ненавистных ему британских журналистов (всего лишь за несколько месяцев до того Требич вышел из британской тюрьмы, в которой провел больше двух лет), до неузнаваемости уродуя их репортажи цензорским карандашом.
К самому концу путча в отель «Адлон», в котором квартировал Капп, подоспела подмога из Мюнхена: на аэроплане прибыл известный своими праворадикальными взглядами публицист Дитрих Эккарт в сопровождении одного из своих товарищей, солдата, недавно открывшего в себе ораторский талант. Находившийся тогда на вершине своей славы Требич, конечно, не обратил внимания на какого-то ефрейтора, а вот ефрейтор его запомнил. Пресс-секретарь Гитлера в своих мемуарах так передает этот, не раз слышанный им из первых уст рассказ:
Пока Эккарт и Гитлер ждали в холле гостиницы, они увидели взбегающего по лестнице Требича-Линкольна, свеженазначенного пресс-атташе Каппа. Было известно, что Требич – еврей. Эккарт немедленно ухватил Гитлера за руку и потянул его к двери: «Пойдем, Адольф, нам здесь больше делать нечего»
К началу 40-х старые братья Требича по оружию либо уже умерли (Бауэр, фон Штефани), либо занимали в новой иерархии весьма незначительные посты. Поэтому объяснение публикации следует искать скорее в претензиях на интеллектуальность, всеохватность и связанную с этим эклектичность «Рейха». Несмотря на то, что передовицы в газету писал сам Геббельс, антисемитизм в ней особо не культивировался, а иллюстрированные репортажи с фронта соседствовали с рассказами о положении на Ближнем Востоке, в Южной Америке, Португалии и статьями «Южноафриканский социальный кризис» или «Положение китайской женщины». Кстати, о Китае: буквально в каждом номере публиковались заметки, очерки, а порой и полосные материалы спецкорра газеты, уже тогда известного путешественника, а в будущем знаменитого альпиниста и писателя, австрияка Герберта Тихи. Небольшие заметки в «Рейхе» подписывались авторской меткой, чаще всего инициалами. Основной меткой Тихи была ht. Некролог же подписан ty: во всей подшивке 1943-го года находятся лишь два материала с такой меткой, второй – октябрьский репортаж из Нанкина. Тем не менее метка ty практически наверняка тоже принадлежит Тихи, в его мемуарах встреча с Требичем описана очень близко к газетному тексту:
Во время второй мировой войны я встретил в Шанхае человека, который без ложной скромности дал мне понять, что является одним из «властителей» и только что покинул Шангри-Ла, чтобы побыть меж простых смертных. Он оказался Требичем-Линкольном, одним из самых известных авантюристов того времени...
У Требича-Линкольна были горящие гипнотизирующие глаза фанатика. В тот момент его единственной целью было остановить войну, задача которая для «великого мастера» не должна представлять (по его мнению) особой сложности. Он посылал письма – он называл их «послания» - Рузвельту, Черчиллю, Гитлеру и Муссолини, но ни разу не получил ответа ни от одного из них. Когда он двинулся пешком назад в Шангри-Ла, чтобы применить иные методы, его обувь оказалась неудобной, он натер мозоли и вынужден был вернуться в Шанхай. Но он продолжал говорить о «властителях», которые вскоре положат конец бойне.
У Требича-Линкольна были горящие гипнотизирующие глаза фанатика. В тот момент его единственной целью было остановить войну, задача которая для «великого мастера» не должна представлять (по его мнению) особой сложности. Он посылал письма – он называл их «послания» - Рузвельту, Черчиллю, Гитлеру и Муссолини, но ни разу не получил ответа ни от одного из них. Когда он двинулся пешком назад в Шангри-Ла, чтобы применить иные методы, его обувь оказалась неудобной, он натер мозоли и вынужден был вернуться в Шанхай. Но он продолжал говорить о «властителях», которые вскоре положат конец бойне.
Требич действительно, с начала 30-х предпринимал неоднократные попытки добиться аудиенции или вступить в контакт с сильными мира сего, но за исключением того, что буддистскую церемонию посвящения Требича и его учеников в Нанкине в 1933 г. неожиданно (и к вящему ужасу британской разведки) посетил советский посол Богомолов, переписка оставалась односторонней.
Когда в 1937 г. японцы заняли Тяньцзинь (в котором Требич жил до переезда в Шанхай), бывший искатель приключений показал себя изрядным коллаборационистом, выпустив памфлет: «Анти-японская пропаганда»:
Весь мир наводнен лживой анти-японской пропагандой. Все те, кто стремится к лучшему порядку вещей, чем западный бардак, хаос и ущербность, должен противостоять всему этому лицемерному вздору о Японии. Как житель Тяньцзиня я заявляю: я никогда не видел оккупационной армии, которая вела бы себя лучше, чем японская армия. Она никому не досаждает, не вмешивается без повода, она доброжелательна и помогает людям...
Как друг Китая я заявляю: освободите себя от разрушающего влияния гоминьдана и Советов, освободите себя от корыстного влияния западных стран, и вы обнаружите, что Япония – ваш настоящий друг, готовый прийти вам на помощь.
Как буддистский аббат я заявляю: даже если бы вся сфабрикованная и распространяемая анти-японская пропаганда была бы правдой (что не так), те, кто покорили Индию, Бирму, Цейлон и проч.и проч., те, кто держат в зависимости нации и расы по всему миру, те, кто насильственно и незаконно вмешиваются в судьбы Португалии, Испании, Голландии, Дании, Франции, Германии, Италии, России, Персии, Афганистана, Тибета, Китая, Ирландии и проч.и проч., те, кто демонстративно нарушили честное слово, торжественно данное им евреям – они не имеют права изображать благородное негодование против рыцарственной, благожелательной и превосходящей их духовно японской расы...
Не обманывайтесь: в мире появилась новая империя – Великая Японская Империя. Новая империя принесет миру больше справедливости, толерантности и мирного существования, чем христиане до сего дня. Как только Китай откажется от тщетной, самоубийственной и всецело ошибочной вражды к Японии, воцарятся мир и процветание.
Как друг Китая я заявляю: освободите себя от разрушающего влияния гоминьдана и Советов, освободите себя от корыстного влияния западных стран, и вы обнаружите, что Япония – ваш настоящий друг, готовый прийти вам на помощь.
Как буддистский аббат я заявляю: даже если бы вся сфабрикованная и распространяемая анти-японская пропаганда была бы правдой (что не так), те, кто покорили Индию, Бирму, Цейлон и проч.и проч., те, кто держат в зависимости нации и расы по всему миру, те, кто насильственно и незаконно вмешиваются в судьбы Португалии, Испании, Голландии, Дании, Франции, Германии, Италии, России, Персии, Афганистана, Тибета, Китая, Ирландии и проч.и проч., те, кто демонстративно нарушили честное слово, торжественно данное им евреям – они не имеют права изображать благородное негодование против рыцарственной, благожелательной и превосходящей их духовно японской расы...
Не обманывайтесь: в мире появилась новая империя – Великая Японская Империя. Новая империя принесет миру больше справедливости, толерантности и мирного существования, чем христиане до сего дня. Как только Китай откажется от тщетной, самоубийственной и всецело ошибочной вражды к Японии, воцарятся мир и процветание.
В самом конце 39-го Требич обратился к правительствам Великобритании, Германии, Франции, России с требованием немедленно созвать мирную конференцию, иначе «тибетские буддистские владыки без предубеждений, предупреждений и безо всякой милости пробудят такие могущественные силы...»... впрочем, Тихи уже цитировал это обращение.
В первой половине 1941 года Требичу удался, пожалуй, последний эффектный трюк в его вовсе не бедной на сюжетные повороты жизни. В личном общении он всегда преуспевал больше, чем в эпистолярном жанре, недаром ему удалось очаровывать таких разных людей как миллионер-филантроп Роунтри или полковник Бауэр. Первым делом Требич нашел подходы к немецкому консульству в Шанхае. 5 февраля в немецкий МИД полетела телеграмма следующего содержания:
Требич, аббат Чаокунг, многолетний член великого совета желтошапочных лам, имеющих сильное влияние в Тибете и Индии. Если в Лхасе растет английское влияние, в Ташилумпо берут верх антибританские тенденции. Чаокунг хочет организовать в Ташилумпо движение индийской независимости во главе с лидером националистов Сахаем, находящиимся сейчас в Шанхае. Тибет, ключевая позиция, должна быть под немецким влиянием. Создать посты военных и авиационных технических советников и базовую организацию. Чаокунг предлагает дать ему сопровождающими офицера генштаба, эксперта по авиации, радиста с передатчиком и курьера. Кроме ... расходов на путешествие и проживание никаких финансовых требований. Он берется за дело из желания доказать свою важность, жажды приключений и ненависти к Англии. Путешествие в Тибет легче всего организовать из Афганистана. Чаокунг может либо встретиться с затребованными спутниками в Кабуле, либо прибыть в Берлин. Об организации путешествия проконсультируйтесь у Свена Гедина. Необходимо: паспорт любой национальности на имя Чаокунг. Этот канал представляет как минимум возможность контакта и путешествия в Тибет специалистам.
Если ответ из МИДа и последовал, то он был отрицательным. Но тут в Шанхае появился эсэсовец Йозеф Майзингер, уже получивший к тому времени прозвище «варшавский палач» (в Варшаве же его и казнят в 1947 году). Именно ему суждено было стать последней жертвой магнетизма Требича. Майзингер был поражен мощью замыслов и немедленно отбил в Берлин шифрограмму:
В четвертое управление РСХА:
Сегодня имел долгую беседу с широко известным Требичем-Линкольном. Он долго занимал руководящую позицию буддистского аббата под именем Чоу Кунг. Во время беседы он высказывал идеи и планы относительно Китая, Тибета и Индии, которые следовало бы рассмотреть. Он хотел бы, чтобы они перешли под контроль Германии. Он предлагает отправить его в Берлин, если это отвечает нашим желаниям. Я считаю, что непререкаемое влияние Требича в буддистских кругах настолько сильно, а его личные способности таковы, что должен быть дан приказ о его отправке в Берлин... Требич попросил ответить на его предложение до 19 мая, так как в случае отказа он планирует отправиться во внутренние районы Китая – в Тибет. Поэтому прошу прислать до указанной даты инструкции телеграфом в генконсульство в Шанхае.
Сегодня имел долгую беседу с широко известным Требичем-Линкольном. Он долго занимал руководящую позицию буддистского аббата под именем Чоу Кунг. Во время беседы он высказывал идеи и планы относительно Китая, Тибета и Индии, которые следовало бы рассмотреть. Он хотел бы, чтобы они перешли под контроль Германии. Он предлагает отправить его в Берлин, если это отвечает нашим желаниям. Я считаю, что непререкаемое влияние Требича в буддистских кругах настолько сильно, а его личные способности таковы, что должен быть дан приказ о его отправке в Берлин... Требич попросил ответить на его предложение до 19 мая, так как в случае отказа он планирует отправиться во внутренние районы Китая – в Тибет. Поэтому прошу прислать до указанной даты инструкции телеграфом в генконсульство в Шанхае.
О том, как Требичу удалось убедить Майзингера, мы узнаем из статьи, опубликованной в 1949 г. в региональной газете «Der Volkswille» бывшим немецким послом в Нанкине Хайнрихом Штамером (следует заметить, что в прежние времена политики слабо различали грань между наукой и мистикой и охотно участвовали в подобных дискуссиях, вспомним Шпеера, письменно опровергавшего разработку летающих тарелок в третьем рейхе. Это сейчас лишь немногие отваживаются публично вступать в контакт с инопланетянами или искать снежного человека. Так вот, статья Штамера называлась «Гитлер и три тибетских мудреца»):
Поздним летом 1941-го в Шанхае надолго остановился шеф токийского гестапо полковник Майзингер [на самом деле, в мае, а Майзингер отвечал в Токио за связь с японскими секретными службами - ИП]. Требич-Линкольн пытался всеми возможными способами добраться до него, и, наконец, через разных посредников была достигнута договоренность о встрече в укромном месте. Требич-Линкольн рассказал пораженному Майзингеру, что три тибетских мудреца, представляющих своего рода неофициальное мировое правительство, считают, что для Германии настало время заключить мир. Они поручили ему, Требичу-Линкольну, предпринять необходимые шаги, и он просит Майзингера наибыстрейшим образом устроить ему встречу с Гитлером. На вопрос Майзингера, какими документами он может подтвердить свои утверждения и какими аргументами он собирается убедить Гитлера, Требич-Линкольн заявил. что в тот момент, когда он останется наедине с Гитлером три тибетских мудреца выйдут из стены и это станет лучшим доказательством сверхъестественных сил, которыми обладают высшие посвященные.
Увы, увы, и этой встрече не суждено было состояться из-за подковерных интриг. Шанхайский генеральный консул, через чьи руки прошла шифрограмма Майзингера, послал вслед за ней лаконичный комментарий:
Линкольн – политический авантюрист. Его связи с местными буддистскими кругами, политически незначительными, не позволяют сделать никаких выводов о его влиянии в ламаистских кругах. Я знаю, что Линкольн, пытаясь придать себе политическую значимость, пытался контактировать и с Рузвельтом.
Риббентроп отреагировал незамедлительно:
Прошу проинформировать Майзингера о том, что ведение дискуссий с Требичем об идеях и планах касательно Китая, не является частью его обязанностей. Проинформируйте его, что неотъемлемым условием его назначения в токийское посольство было, что он будет заниматься лишь возложенными на него задачами. А не будет вмешиваться в иностранную политику, на что он не уполномочен. Телеграмма Майзингера переправлена в РСХА, которое будет информировано в том же ключе.
Майзингер поспешил оправдаться:
Относительно моей телеграммы от 15 мая про беседу с Требичем-Линкольном... Я заявляю, что мой разговор с Требичем не имел никакого касательства к субъекту иностранной политики. Предметом дискуссии был исключительно прием жалоб Требича на два немецких ведомства, которые несколько месяцев назад обратились к нему с «запросами» и которые «не соизволили дать ему ответ» на момент беседы. Что касается заявлений Требича, сделанных им по его собственной инициативе и его предложении ко мне отдать соответствующие приказы, я заявил сразу же, что не имею необходимых полномочий, но могу передать, что он сам готов отправиться в Берлин со своими предложениями. Для этого я выбрал предписанный канал связи.
Ответ прозвучал как пощечина:
Как офицеру по связи с полицией вам следует заниматься исключительно теми задачами, которые на вас возложены. Вам не поручено докладывать о делах в сфере иностранной политики. Поэтому в отношении Требича-Линкольна больше ничего не предпринимайте. Вы наверняка знали о том, что он еврей.
Гейдрих.
Гейдрих.
На этом все и закончилось: остановить войну не удалось, тибетские мудрецы остались в стене, Майзингер вернулся в Токио, где вскоре сел в очередную лужу в деле Зорге, Требич умер два года спустя в шанхайской больнице при не до конца выясненных обстоятельствах. Впрочем, это – отдельная история.
