Игорь Петров (labas) wrote,
Игорь Петров
labas

Categories:

от ст-на до ст-на

Как известно, все эффектные современные цитаты нажиты самым бесчестным путем делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице.
Поэтому меня совершенно не удивило, что борец за реформу среднего образования А.М.Кондаков цитирует П.А.Столыпина, который якобы сказал
прежде всего, надобно воспитать гражданина, а потом гражданственность сама воцарится на Руси.

Среднее образование, по всей видимости, действительно нуждается в реформе, поскольку самый ярый его пропагандист не способен сверить короткую цитату. Возможно, Кондаков хотел лизнуть польстить тем самым президенту Медведеву, заявившему в своем первом президентском послании в 2008 г.:
Прежде всего надлежит создать гражданина, и, когда задача эта будет осуществлена - гражданственность сама воцарится на Руси

Но, увы, и эта цитата неполна, на самом деле Столыпин в контексте земельной реформы в 1909 г. говорил вот что:
прежде всего надлежит создать гражданина, крестьянина-собственника, мелкого землевладельца, и когда эта задача будет осуществлена - гражданственность сама воцарится на Руси.
Про образование и «воспитание гражданина» Петр Аркадьевич предательски умолчал . Впрочем, бог с ним, с Кондаковым, вокруг этой цитаты есть история поинтересней.

Интервью Столыпина было опубликовано в саратовской газете «Волга» 1 октября 1909 г. и лишь затем перепечатано петербургскими газетами. Вот как оно начинается:
Перед моим отъездом в Саратов председатель Совета министров статс-секретарь Столыпин оказал мне честь продолжительной беседы со мною, как с представителем газеты «Волга»
В исходе 3-го часа, 23 сентября, я был принят П. А. Столыпиным в его рабочем кабинете в Елагинском дворце.
- Вы выезжаете в Саратов на днях? Завидую вам. Я сохранил о Саратове наилучшие воспоминания. С удовольствием беседую с Вами как с представителем провинциальной печати, так как именно печати провинциальной и ее развитию придаю особенное значение. Задача провинциальной печати - верно и точно выражать настроение страны, ибо столичные газеты слишком много отдают места вопросам так называемой высокой политики и партийному политиканству, руководимому весьма часто закулисными интригами.

Здесь присутствует некоторая загвоздка – если интервьюер Николай Гарвей и был представителем провинциальной печати, то очень недолго, возможно, один раз в жизни.
Одна из последних записей в записных книжках Ильи Ильфа такова:
Великобританский подданный Николай Гарвей и графиня Менгден обвинялись в краже книг из издательства Девриен и продаже их букинистам

Это реальная история 40-летней на тот момент (1937 г.) давности, о которой мы узнаем благодаря любезности М.Л.Космовской, выяснившей подробности дела при комментировании дневника музыковеда Финдейзена:
Речь шла о процессе, инициированном книгоиздательской фирмой Альфреда Девриена и освещаемом в прессе под заголовком «Бичи книжной торговли». Это было дело о систематическом хищении книг в издательстве и продаже их через букинистические магазины, причем торговля новыми книгами у букинистов приобрела весьма значительные масштабы, что вызывало справедливое негодование издателей. Поэтому следствие, а затем и судебный процесс над пойманным с поличным приказчиком одного из магазинов ожидался громким и показательным, чтобы пресечь действия тех, кто пособничал в передаче книг «старьевщикам».
Защитником ответчика, Гарвея Николая Ивановича, великобританского подданного, был известный адвокат М. Л. Гольдштейн выстроивший свою речь на раскрытии лучших личностных качеств подсудимого, и 23-летний молодой человек предстал перед судом присяжных жертвой неблагоприятного стечения жизненных обстоятельств. Приехав в Россию на заработки гувернером в богатую многодетную семью (шестеро детей) графа Менгден, юноша влюбился в графиню.
Последняя, овдовев, переложила на плечи молодого человека заботу о благосостоянии всей семьи. Благородный англичанин устроился на работу, причем, благодаря усердию и трудолюбию, быстро продвигался по службе. Однако и все увеличивавшихся его доходов было недостаточно на содержание графини с детьми, которые не ограничивали себя ни в чем. Неприглядный портрет графини Менгден еще более подчеркивал безвыходность ситуации, в которой оказался Гарвей, не сумевший отказаться от подвернувшейся оказии в увеличении заработка. Не более чем проступок благородного человека, не требующий дополнительного наказания, кроме уже понесенного при огласке самого факта, — так представил дело адвокат, и в результате суд присяжных единогласно оправдал Н.И.Гарвея.


Запись в дневнике Финдейзена датирована 1897-м годом, поэтому возраст подсудимого нуждается в уточнении. По мнению РГАЛИ, в котором хранится его архив, Н.И. Гарвей родился в 1867-м году, значит, на момент суда ему было 30 лет. Первое упоминание о Гарвее, которое я нашел, таково:
15-го июля 1892 года, в звании ред. жур. «Вестник российского общества покровительства животных» утвержден великобританский подданный Николай Гарвей вместо г. Зосимовского.

Параллельно неудачливый гувернер переводит Мопассана (многие рассказы мы по сей день знаем в его переводах) и другие французские тексты (к примеру, «Голубые сказки» Э.Лябулэ, Спб, 1895, издает тот же Девриен, в лавке которого Гарвей служит приказчиком). После суда он меняет работодателя, но не профессию – теперь мы встречаем его в лавке «Новостей». Параллельно у него появляется собственная издательская марка, он печатает все того же Мопассана («Отец Милон. Сборник новых рассказов. 1900 г. С портретом автора. Ц.75 к. Изд. Гарвей. Спб. тип. Э.Гоппе. 3100 экз. Пер. с франц. Н.М.Гарвей»). Н.М. – это жена, в том же 1900 г. рождается сын – Николай Николаевич.
Не Мопассаном единым, «изд.Гарвей» не чурается философии – Л.Е.Оболенский «История мысли», 1901 г. , А.Яковлев «Думы» (половина дохода безработным), 1906 г.

Но постепенно Гарвей уходит в журналистику. Начинает он, по всей видимости, с театральной критики, публикуясь под псевдонимами «Дед Всевед» в «Новостях и биржевой газете» и «Резонер» в «Театральных известиях». Потом – гастроль в Саратове, о которой, за исключением знаменитого интервью со Столыпиным мне не удалось найти ничего. Самое позднее в 1913 г. он снова в Санкт-Петербурге, где редактирует газету «Утро России». По всей видимости, к этому времени у него уже российское подданство. Еще два года спустя Гарвей удостаивается очередной дневниковой записи, теперь историка М.К.Лемке (этот дневник стал впоследствии книгой «250 дней в царской ставке»)
Последнее время в Москве заметен фельетонист «Альтус» в «Раннем утре». Это Гарвей, прославившийся лет 25 назад «историей» в издательстве Девриена. Ему принадлежит блестящий фельетон «Прыжок влюбленной пантеры», написанный по поводу увольнения министра внутренних дел Маклакова.

Видимо, здесь с Гарвеем познакомился А.И.Солженицын:
Деятельность еврейских издателей и публицистов не ограничивалась столичными или высоко интеллектуальными газетами...Были в российской прессе и отдельные "кочующие" звезды... скромный Гарвей-Альтус, единожды прославленный фельетоном "Прыжок влюбленной пантеры", зашлепавшим клеветой министра внутренних дел Н. А. Маклакова. ("Двести лет вместе")

Каким инструментарием пользовался Александр Исаевич для установления еврейского происхождения Николая Ивановича – доподлинно неизвестно. Фельетон про пантеру действительно был напечатан в «Утре России» и повествовал об одном из редких умений бывшего министра Маклакова – тот не раз веселил царскую семью, мастерски подражая животным, его коронным номером был как раз прыжок влюбленной пантеры. Однако, историк Д.В.Эйдук считает, что автором нашумевшего фельетона был совсем другой журналист - Аркадий Павлович Алексеевский. И Алексеевский, и Гарвей тесно сотрудничали в «Утре России», пример чему мы находим в одном из писем Ходасевича, уже летом 1916-го года:
Прежде чем идти в контору УР, зайди наверх, найди Гарвея Николая Иван, и напомни ему, что статья о Держ., которую я послал заказным письмом в УР на его имя, 30 июня – должна быть напечатана 8 июля, в день столетия со дня смерти Д-на. Если у них есть другая статья, то скажи, что еще в марте я заявил, что напишу, и Гарвею, и Арк.Павловичу – и они согласились оставить Д-на за мной. Если (паче чаяния) Гарвея нет, то есть Аркадий. Ему все это и скажи, а статью пусть разыщет в редакции. Они же помогут тебе и получить деньги в конторе.

Летом 1917 г. с Гарвеем встречается будущий сменовеховец Николай Устрялов:
В то время С.А. Котляревский и я принимали близкое участие в большой московской газете "Утро России", и, пользуясь этим, пытались вовлечь ее в орбиту наших международно-политических идей. Часами происходили в редакции горячие споры, причем против нас решительно ополчались редактор газеты Гарвей, человек ограниченный и во всех отношениях для редакторского поста неподходящий, и заведовавший иностранным отделом Валерьян Николаевич Муравьев, сын бывшего министра юстиции, молодой дипломат и подававший надежды публицист. Оба они были крайними антантофилами и не хотели допустить даже малейшего указания на изменение обстановки, порожденное фактическим выходом России из войны.

Это был звездный час Гарвея, после революции он (благоразумно) прячется в тень: расширяет сферу своей переводческой деятельности (Л.Турек «Пролетарий рассказывает», авторизов. пер. с нем., 1931) и служит на скромной должности в ОГИЗе. Под многими изданиями 30-х годов – в том числе Пушкина, Достоевского, Толстого - стоит «технический редактор Н.И.Гарвей». Знал ли печатавшийся в ОГИЗе Ильф, что герой его дневниковой записи и почтенный сотрудник издательства - одно и то же лицо?

Единственное найденное мной документальное свидетельство этого периода – воспоминания О.И.Подобедовой:
Поступила я в Гослитиздат. Имея специальное литературоведческое образование, я с увлечением работала над подготовкой к изданию разных поэтических сборников. Мною, видимо, были довольны. Вдруг зав. технической редакцией (Н. И. Гарвей) сообщает мне, что ему урезали штаты, а так как я поступила последней, меня сокращают. Получить об этом документы, он послал меня в отдел кадров. Там сидели два работника и со смущенным видом просили обождать, пока справка будет готова. При этом один говорил другому: "Ну почему же ее увольняют? Николай Иванович был так ею доволен?" "Ну, что я могу сделать? - отвечал другой. - На нее пришла бумага с Лубянки”.

Удивительно, но сам Николай Иванович в 1937-м не был назначен британским шпионом (хотя ему, казалось бы, и карты в руки). Умер бывший интервьюер Столыпина в 1941-м.

P.S. Неизвестно, унаследовал ли сын отцовский темперамент, но Николай Николаевич (не чуждый кинематографии, в частности, друживший и переписывавшийся с Эйзенштейном) оставил в истории довольно эффектное письмо вождю:
28 февраля 1945 г.
Вчера я просмотрел кинофильм «Нашествие» (режиссер А. Роом).
Впечатление такое, как будто бы я сидел в кинотеатре образца 1918—20 гг. и смотрел банальную мелодраму дореволюционного кинопроизводства. Массовый зритель с восторгом и со слезами принимал эту картину, а я сидел и злился, думая над тем, что вот прошло 25—27 лет, и все в области кино вернулось к своей «блевотине».
Потрясающе обидно после «Броненосца «Потемкина», «Матери», «Чапаева», «Депутата Балтики» видеть, как наше кино возвращается вспять, к временам примитивного сфотографированного театра, отбрасывает технические средства киновыразительности (крупный план, ракурс, дистанцию, великолепные фото и монтаж) и возвращается к примитиву — к психологической мелодраме «без руля и без ветрил».
За истекший год мы в области кино имели до обидного мало и до обидного нехорошо: «Иван Грозный», произведение огромного художественного дарования — абстрактен, приемлем для немногих, холоден и рассудочен; «Человек No 217» — неврастеничен и субъективен; «В 6 часов вечера после войны» — черновик малокультурного художника, обремененного уродливой героиней; «Родные поля» — ученическая работа режиссера, не знающего, кто он — режиссер или только актер на главных ролях; «Большая жизнь» - провал режиссера, споткнувшегося на незнании жизни; «Иван Никулин» - цветной конфуз недоучившегося кинодельца и т.п.
Думая над причинами всех наших кинобезобразий, я пришел к выводу, который прошу оставить между нами: Нельзя дальше оставлять киноискусство на произвол (самотек) равнодушных граждан из Кинокомитета; кроме вреда, это дальше ничего принести не может. В самом деле: на кого может опереться Большаков, если все его заместители ни уха ни рыла не понимают в киноискусстве! Поручите это дело мне, и я отвечаю своей головой, что в течение года-двух Вы будете довольны кинематографом.
Моя программа
а) каждому мастеру давать ставить лишь то, что ему по силам и по душе;
б) привлечь новые кадры режиссеров;
в) актеру отвести ведущую роль и для них писать сценарии;
г) разогнать бездарную компанию в т.н. сценарной студии;
д) расчистить авгиевы конюшни киностудий и навести в них большевистский порядок (это самое безобразное хозяйство в нашей стране);
е) освободить советского кинозрителя от режиссерских супруг;
ж) разрешить прессе (критике) называть вещи своими именами.
Н. ГАРВЕЙ
Н.Н. Гарвей, член ВКП(б) с 1919 г., п.б. No 4 852 802, инвалид Отечественной войны, тел. КО-49-69, Госкиноиздат. Домашний адрес: М. Грузинская ул., д. 43а, корп. 2, кв. 9.
Tags: служба утерянных цитат
Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 43 comments
Previous
← Ctrl ← Alt
Next
Ctrl → Alt →
Previous
← Ctrl ← Alt
Next
Ctrl → Alt →