Тому история порукой - вот Лев Давыдыч, многорукий был военмор и бонвиван - расстрельный продиктует список, и тут же валит машинисток на конфискованный диван. Вдруг затемненье. Ветер гонит по небу туч семнадцать штук. Он едет в литерном вагоне на юг. Вокруг цветет урюк. Забыты яростные споры, дискуссии партийных групп, уж тише речь, бледнее взоры, в лучах авроры снятся горы и ледоруб.
Другой пример – Лаврентий Палыч в рабочем кабинете за ночь вершил десятки важных дел: давал стране угля, урану, клепал ракетную программу и кадры на столе вертел. И над бескрайними полями, над каской в капельках росы летели щепки штабелями, гуляли вдовы с бобылями, и всё стучало как часы. Как беспристрастную оценку, как славный подвигов итог Лаврентий Палыч видит стенку и слышит чпок.
И прислонил, учти, профан, его плешивый хитрован, которого хозяин сыто подзуживал: пляши, Никита. А тот, играя простака, и рад подбрасывать коленки в дремучей смеси летки-енки и боевого гопака. Пять лет спустя – уже не в силах унять в щеках тревожный зуд, свидетели тех танцев милых, как и примкнувший к ним Шепилов фальцетом лазаря споют. Тогда же сэр Уинстон Черчилль стоически увековечил: "У них неважно, чорт подрал, кто прав, кто лев, кто черт с рогами: кого несут вперед ногами - тот проиграл".
Здесь колонист зовет эксперта: скажи, эксперт, чья песня спета, кому тут вретище плести, кому на царствие итти? кому с энергией кипучей за счастье родины радеть, кому же (так, на всякий случай) кальсоны теплые поддеть? Без экзальтации и злобы эксперт подводит делово сухой баланс: не сглазить чтобы, пусть смело поддевают оба - Господь узнает своего.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →