Как я уже упомянул там в комментариях, Иван Лукьянович - прекрасный публицист, запросто даст фору практически любому современнику, даже Илье Григорьевичу.
Очень убедителен. Вот, например, в 1939-м идет направо, песнь заводит:
Система хныканья об еврейском засилье - не констатации, а хныканья - мне как-то вообще не нравится. Нужно "на себя кума оборотиться": ежели и дальше будем так действовать, то скоро нас в Женеве будет представлять готтентот, а в печати - окончательные Цвибаки. Нужно понять: ежели взяться всерьез - то ничего страшного.
Нам очень многому нужно поучиться у Германии. Для национального самолюбия. может быть, и обидно, а - ничего не поделаешь. Нужно поучиться ее искусству вести борьбу и против большевизма, и против реакции - у нас об этом и не думают. Нужно весьма тщательно продумать - как это, вопреки всем профессорам мира - без единой копейки кредитов удалось восстановить хозяйство, ликвидировать безработицу, ликвидировать Версаль, восстановить вооруженную силу - и вообще в фантастически короткий срок вылезти из совершенно фантастической дыры. Нам - тоже придется вылазить из дыры - еще более фантастической, чем германская.
Нужно будет отвязаться от еврейства. Ежели взяться всерьез, то ничего страшного - как показала Германия.
А вот в 1948-м идет налево, сказку говорит:
Германия 1938 года жила в атмосфере восторженного мифотворчества. Был миф о случайном проигрыше в Первой мировой войне. Был миф о низшей расе на Востоке и о вырождающейся демократии на Западе. Был миф о германских «организационных талантах», и был миф о бестолковости всего остального человечества. Все эти мифы были приятны...
Поражение Германии я считал неизбежным при всяких мало-мальски мыслимых обстоятельствах. Могли быть, конечно, обстоятельства немыслимые: какая-нибудь атомная бомба, сфабрикованная каким-нибудь профессором Планком или кем-нибудь другим. Какой-нибудь радар, изобретенный не в Англии, а в Германии, какая-нибудь революция в САСШ или контрреволюция в СССР. Все это могло бы изменить ход истории, может быть, даже и на несколько десятилетий. Но даже и все это не могло изменить исхода. А исход — поражение Германии — был неизбежен потому, что Германия проектировала такую «новую организацию Европы», может быть и всего мира, которая никого, кроме немцев, не устраивала. И немцы — по всей своей традиции, характеру и врожденным свойствам, «доминанте» или как хотите — не могли предложить никому иному ничего иного...
В этих рамках все было довольно ясно: Германия живет мифами — то есть ложью. Все представления Германии — о внешнем мире и в особенности о России — есть ложные или, что еще хуже, лживые представления. Представления о Западе — лучше, но ненамного. Представления о себе самой носят характер мании величия.